Мы, кажется, встречались где-то?. Андрей Радзиевский

нет ничего общего. Только почему-то именно сейчас он представил себе Марину сидящей в красных «жигулях», с «интеллигентным женихом» рядом, в руках цветы, и цветы наверняка в целлофане. Целлофан был эталоном безвкусицы для Женьки, и он, мысленно пририсовав его в комплект к «жигулям», подумал, что именно такой она теперь и должна быть, как эта девица. На выражение его лица даже опустилась паутинка ненависти к этим, смотрящим на него не отрываясь, голубым глазам, но вовремя спохватившись, отвел взгляд, ведь она совсем не виновата в том, что похожа цветом глаз и волос на девчонку из далекого Крыма. Тут неожиданно и совершенно бесшумно, как привидение, незнакомка опустилась в кресло за его столиком. Не говоря ни слова, достала сигарету из Женькиной пачки, выждала, пока он, оторопевший, додумался зажечь спичку, затянувшись пару раз, ухмыльнулась и бросила сигарету в пепельницу.

      – Я думала, ты их набил анашой или гашишем?

      – Почему? – не понял Женька.

      – Потому что коктейль у тебя даже не тронут, пепельница полная окурков, а взгляд как у ненормального.

      Он посмотрел на пепельницу, та и правда была полна, а бурая смесь в бокале забыта.

      – Меня зовут Лана, и я думаю, мы можем сразу на «ты» – ее тон не предлагал, а навязывал свою волю.

      – Странное имя Лана, наверно, полностью – Светлана, да?

      – Мне больше нравится Лана, – она опять требовала согласиться.

      – Тогда я Гений.

      – Нескромно и больше похоже на кличку.

      – Ну почему же, так же, как и Лана, это производное от имени Евгений.

      Она опять ухмыльнулась, и было непонятно – это смех или ирония.

      – Не стоит больше, – остановила руку Женьки, только что потушившую окурок в пепельнице и потянувшуюся снова к пачке, – глотни лучше коктейльчик!

      Женька взглянул на бокал, лед в котором давно растаял, и содержимое выглядело муторно безвкусно.

      – Что-то совсем не хочется.

      – Зачем тогда в бар было заходить? Накуриться до никотинового отравления можно было в любом другом месте.

      – Травиться, так травиться с музыкой.

      – Понятно. – «Да что она может понять?» – при этом подумал Женька. – Пойдем лучше танцевать!

      – И танцевать мне тоже не хочется.

      – Даже, если я приглашаю? – она опять не спрашивала, а требовала, и этот уверенный тон уже начинал раздражать. «И вообще, зачем она здесь, сейчас, напротив, с этими дурацкими золотыми волосами», – и про себя Женька злорадно отметил, что золотые они, очевидно, при помощи перекиси водорода.

      – Господи, когда прекратят в культурные заведения пускать ненормальных. – Фраза сказана была с театральным вздохом. Светлана встала и удалилась к рабочему месту бармена Сашеньки. Женька пожалел, что она ушла, так как опять навалилось чувство, что вот и здесь его бросили, только длилось это недолго.