Мы, кажется, встречались где-то?. Андрей Радзиевский

добрая весть, гудок: «Сво-о-обо-одно-о». Теперь скорей-скорей шесть заветных цифр, и каждая из них урчала поворотным диском под Женькиными пальцами: «Только бы была дома, только бы была дома!». К великой радости номер на том конце провода был не занят.

      – Слушаю! – пророкотал в трубке пожилой женский голос Маринкиной хозяйки.

      – Добрый вечер, я вас очень прошу, если Марина дома…

      – Дома, дома, подожди, позову, – до странности любезно перебила хозяйка.

      Сердце бешено заколотилось, каждое мгновение казалось вечностью, дыхание стало частым и глубоким, а когда Марина взяла трубку и он услышал ее голос, в лицо накатил жар.

      – Да, я слушаю, – выдохнула она, и голова Женьки совсем пошла кругом, но он взял себя в руки и постарался говорить, как можно веселей и непринужденней.

      – Я вас приветствую, моя королева!

      – А, это ты, – в интонации Марины прозвучало явное разочарование.

      – Я мечтаю узнать, куда пропала Ваша Светлость?

      – Ты получил мое письмо?

      – Ваших писем, моя повелительница, полон самый большой сейф под названием «Тумбочка прикроватная», а вот последняя депеша где-то заплутала, но не серчайте, неисполнительного письмоносца велю высечь розгами!

      – Не паясничай, – ухмыльнулась Марина, и как-то заученно начала: – Я вообще-то все написала, ну раз ты позвонил. Понимаешь, Женя…

      В горло Женьки вновь закатился подлый комок и начал разрастаться, перехватывая дыхание, в глазах пошли мутные круги, а сквозь гул в голове от нахлынувшей крови к вискам проскальзывали слащавые и совсем, вероятно, бессмысленные слова: «Это судьба, ты пойми… То было детство… Я неожиданно встретила… Это настоящая любовь…, – потом, – Не пиши… Не звони…, – и, наконец, совсем глупое и неуместное, – Не сердись!, – и традиционно банальное, – Мы можем остаться друзьями…».

      – Когда это случилось? – срывающимся, но как можно более ровным голосом он прервал поток кисельного сладкоречия.

      – Почти два месяца, – проронила удивленная вопросом Марина, не понимая, какое это имеет значение и, решив, что ее слова не достигли желаемого результата, полила опять гладко и скользко, – Пойми… не суди… так уж случилось… такое бывает один раз в жизни…

      В окутавшем Женьку тумане вскипала буря. Он все понимал: «Рок судьбы, счастливый случай…» – кому-то, а кому-то наоборот, он только никак не мог понять одного:

      – Ведь ты лгала мне, лгала все это время! – как-то хрипло почти прокричал в самую трубку.

      – О чем ты? – не поняла, а может быть, сделала вид, что не поняла, – ненормальный! – и за щелчком из трубки понеслись прерывистые гудки: «Разговор окончен! – окончен! – окончен!..».

      Сбрасывая оцепенение, нахлынуло чувство недосказанности, а еще больше – нереальности этих последних минут, как будто кто-то сыграл над Женькой злую шутку, розыгрыш. Он начал истерично опять набирать код