Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам. О. А. Гоков

полковник вел довольно рационально. Например, в сравнении с одновременно образованной австрийской военной миссией, «казачье» соединение выглядело предпочтительнее. «К исходу 1879 г. у австрийцев в наличии было 1800 человек войск, у русских – 600 “казаков” и столько же лошадей, причем содержание лошади обходилось вдвое дороже содержания каждого “казака”, – сообщала О. А. Красняк, пересказывая слова А. И. Домонтовича в своей работе. – Следовательно, расходы должны были быть равными. Полковник Адальберт Шоновски-Дешонвайс (глава австрийских инструкторов – О. Г.) израсходовал в 5 раз больше средств, несмотря на это, “казаки” были отлично вооружены и обмундированы, австрийские же сарбазы, по сообщению А. Домонтовича, ходили оборванные. При этом австрийцами было истрачено более 300 тыс. туманов, расход же “казачьего” отряда составил 110 тыс. туманов»[328]. В дальнейшем этот рационализм был потерян, что привело к бесконечным финансовым неурядицам вокруг ПКБ.

      Второй проблемой для А. И. Домонтовича стал «мухаджирский вопрос». В августовском рапорте 1880 г. на имя посланника офицер достаточно детально изложил те трудности, которые создавали ему его подопечные. «Весьма удачный опыт (обучения мухаджиров – О. Г.), по всей вероятности, заставил недоброжелателей принять уже непосредственное участие в его расстройстве, – сообщал он. – Дабы мои соображения не казались преувеличенными и безосновательными, приведу в подтверждение следующие факты:

      1. В составе “казачьих” частей в настоящее время числится только 300 мухаджиров, все же их число более 1000 человек, из числа которых около 200 человек свободно проживают в Тегеране, не неся никакой службы, но пользуясь своим старым содержанием. Принадлежа к более состоятельным лицам, они, хотя весьма способные к “казачьей”службе, уклонились от поступления в “казаки” и нашли покровительство, оказываемое им из корыстолюбивых видов.

      2. Некоторое, весьма малое количество бывших “казаков”, удалившись в бест и считающиеся в бегах, приобрели каким-то образом свидетельства на получение своего старого содержания и так же свободно и без службы проживают дома. Понятное дело, что такого рода факты, весьма неблагоприятно действуют на “казаков”, несущих довольно трудную службу, заставляя их всеми силами стараться от уклонении от неё.

      Кроме беста, где они находят законное убежище, разные влиятельные люди, евнухи и прочие своим покровительством также вредно влияют на часть. Недавний случай в первом полку, кончившегося благополучно только благодаря моему быстрому прибытию на место, хотя, мне пришлось обнажить шашку против возмутившегося полка, должно отнести к их подстрекательствам… Эти затруднения настолько значительны, что я удивляюсь, каким образом они до сих пор не погубили всего дела. Единственная внешняя опора ему – только Его Величество Шах, разные же влиятельные лица более или менее вредят ему, из них старый начальник всех мухаджиров – Шудок оль-Мольк, оставаясь до сих пор им в отношении не служащих в “казачьих” частях, представляет для них слишком сильную опору»

328

Красняк О. А. Становление иранской регулярной армии в 1879–1921 гг. М.: URSS, 2007. С. 94–95. Стефани Кронин утверждала, что одной из главных причин неудачи австрийской военной миссии были интриги со стороны русских представителей в Иране, из-за чего якобы финансировать их деятельность стали нерегулярно. Учитывая то соперничество, которое существовало между Российской и Австро-Венгерской империями в Европе, естественно, что появление австрийских военных инструкторов, а тем более их планы по реорганизации иранской армии, не отвечали интересам России (да и англичане не были намерены допустить в страну третьего игрока). Тем не менее из российских документов вывода, подтверждающего утверждение С. Кронин, сделать нельзя. Обе военные миссии столкнулись с одинаковыми проблемами, однако решить их сумели по-разному Без сомнения, за русского Заведующего стоял авторитет посланника. Однако, скорее всего, австрийцы слишком формально подошли к своей деятельности и не смогли вжиться в местные особенности, как это удалось русскому полковнику. Следует заметить, что несмотря на деятельность австрийской миссии в Иране начиная с 1879 г., ей не удалось полностью реорганизовать иранскую армию, довольствуясь формированием двух пехотных батальонов, батальона связи, инженерного батальона, артиллерийского батальона и музыкальной команды. Но этот так называемый «австрийский корпус» вскоре распался (в 1881 г. австрийская военно-инструкторская миссия почти в полном составе покинула Тегеран) и к 1892 г. не осталось от него и следа. Однако австрийское наследие оказалось значительным. Вооружение и обмундирование поставлялись в Иран в соответствии с ирано-австрийским соглашением долгое время [Сведения сообщены И. К. Тер-Огановым]. До начала XX в. пехота и артиллерия также формально обучались по австрийским образцам, но иранскими или иностранными инструкторами. Хотя реально всё сводилось к умению маршировать. Около 70 000 винтовок системы Верндля были закуплены в Вене и хранились в арсеналах страны. Артиллерия также комплектовалась орудиями системы Ухациуса. Одеты были пехотинцы в форму австрийского сукна.