Твое сердце будет моим. Наташа Престон

черта? А-а-а, это Сонни. Я посасываю уколотый палец. Сонни частенько подсовывает друзьям в постель всякие нежданчики вроде пауков или женских трусиков. Я аккуратно за стебель поднимаю розу и бросаю на тумбочку. Завтра тоже подброшу ему что-нибудь, и уж точно не красивый цветок. Может, куплю креветок или рыбьих голов или еще чего-нибудь вонючего. Будь я похрабрее, использовала бы идею Айзека. Но Сонни в любом случае крышка.

      4

      Пятница

      Второе февраля

      Я просыпаюсь под звук дождя, мягко барабанящего по стеклу. Терпеть не могу мокнуть, но в то же время очень люблю дождь. В нем есть что-то умиротворяющее. На запястье вибрирует «фитбит» – беззвучный будильник напоминает, что уже шесть утра и пора вставать.

      Я потягиваюсь, как кошка, сильно-сильно вытягивая руки над головой. Когда родители были ж ивы, я любила спать до упора и закатывала глаза всякий раз, когда мама говорила, что я проспала полдня, вместо того чтобы заняться делами, и такими темпами просплю всю жизнь.

      А теперь, как бы мне ни хотелось остаться под одеялом, я все равно встаю. Потому что больше нет мамы, которая разбудит и поднимет.

      Вот так. И нечего разлеживаться.

      Я сбрасываю одеяло. Холодно, по всему телу бегут мурашки, но я вскакиваю поскорее, чтобы не передумать и не зарыться снова под одеяло.

      Выхожу из комнаты и шлепаю по коридору в ванную. Здесь намного теплее. В прошлом году установили радиатор, и он жарит просто нещадно.

      Я выхожу из душа, одеваюсь и на цыпочках сбегаю вниз, стараясь не наступать на скрипящие половицы, чтобы никого не разбудить.

      Сонни и Сиенна встают так же рано, как я. Все остальные – сони и ленивцы. У Шарлотты и Айзека комнаты на первом этаже, поэтому мы стараемся не шуметь до семи, когда эти двое высовывают носы из дверей.

      – Доброе утро, – говорю я Сиенне. Ее волосы, обычно такие гладкие и блестящие, торчат во все стороны. – Что, тяжелая ночка?

      Она даже не поднимает голову, просто сидит, глядя в свою огромную кружку с черным кофе.

      – Не то слово. Так и не смогла уснуть. И уже устала, – бурчит она.

      – Сонни еще не спускался? Обычно он просыпается первым.

      – Его даже в комнате нет, – отвечает она все тем же монотонным голосом, который звучит как плохая запись.

      – А ты откуда знаешь? – Я тоже наливаю себе кофе.

      – Дверь открыта. Где он сам, не знаю.

      – Странно. – Я оборачиваюсь к Сиенне. – Обычно он ночует дома. Всегда.

      Все знают, что Сонни любит девушек, а девушки любят его. Его, как он сам говорит, «трофеев» просто не счесть. Но при этом Сонни никогда, ни с одной из девушек не оставался на всю ночь, чтобы наутро избежать неловкости и позорного бегства.

      – Да я знаю, – пожимает плечами Сиенна. – Может, он тактику сменил?

      Пару секунд она молчит, а потом из ее груди вырывается короткий, низкий смешок:

      – А может, и нет.

      Я с кофе усаживаюсь возле Сиенны, и мы ждем, когда проснутся остальные.

      Если