но ненужным и безрезультатным. События 7 сентября он изложил достаточно последовательно и, по возможности, точно, показывая, как шаг за шагом план Наполеона по разгрому русской армии давал сбои из-за стойкости противника и простого стечения обстоятельств. По мнению Вильсона, подготовка Наполеоном решающего удара совпала с рейдом русской кавалерии Уварова и Платова, что и заставило его отложить штурм Курганной высоты. Хотя батарея Раевского и была позже взята (описывая этот штурм, автор искренне восхищался отвагой и военным искусством О. Коленкура, который смог выбрать верный путь среди русских колонн), но последнюю неприятельскую позицию у Горок он уже не имел сил атаковать. Считая, что русские не предпримут сражения на следующий день, и надеясь на вступление в Москву без нового столкновения, Наполеон целиком положился на «политические интриги». Потери сторон английский генерал оценивал поровну – в 40 тыс. (за 5 и 7 сентября). Результат сражения был неопределенен – «каждая армия представляла себя хозяином поля». Поэтому, как писал Вильсон, не Бородинскому сражению, а «вялости» неприятеля, вступившего в Москву, но боявшегося возможности нового сражения, обязана Россия своим последующим триумфом. Точка зрения интересная, хотя и не бесспорная. Не бесспорны также были и утверждения автора о численности войск, особенно о численности орудий у Великой армии, о потерях, о действиях отдельных генералов и их солдат на поле боя. Нередко английский генерал, явно желая угодить русскому правительству, делал сомнительные утверждения, сохраняя при этом стиль невозмутимого наблюдателя
[484]. И все же рядом с картиной, созданной Вильсоном, как верно отмечали его современники, в сущности, поставить в Англии в те годы было просто нечего. Произведением английского генерала будут пользоваться все последующие поколения англосаксонских историков.
Значительно меньший интерес вызвала работа Ч. А. Файфа «История XIX в.», первое издание которой вышло в Лондоне в 1880 г. Рассматривая события 1812 г., Файф обратился к трудам Богдановича, Шамбрэ, к ряду опубликованных документов, но основным источником материалов для него стал, конечно же, Вильсон. Наполеон, по мнению Файфа, безуспешно гоняясь за русской армией, пришел в конечном итоге к убеждению, что всякое сопротивление противника прекратится со взятием Москвы. Это и побудило его двинуться к русской столице. При Бородине, считал Файф, французы потеряли 40 тыс. (!), русские – 30 тыс. (!). «Обе стороны, – отмечал автор, – приписывали себе победу; на самом же деле ни одна из них не одержала ее. Это не было такое поражение русских, какое было необходимо Наполеону для окончательного решения войны; это не было торжество достаточное для того, чтобы спасти Россию от необходимости покинуть свою столицу»[485].
Многие отечественные авторы, вслед за К. А. Военским, обратившимся к британской историографии войны 1812 г., утверждали, что рубеж XIX–XX вв. стал для нее переломным. Они связывали это с выходом в свет в начале 90-х гг. XIX в. работ американского адмирала
