Вкус фламинго. Мария Александровна Хаустова

– вчера пончиков не наелись что ли? – по обыкновению сильно напрягая лоб, когда нервничал, шепотом кричал Сашка.

      – Ой, да что там вчера! – Смола расправлял руки в стороны. – Взять булки у этой курицы мог бы и слепой…

      – Слепой, значит! – взбесился Александров. – Пошли в любой другой, я покажу, какой я слепой!

      ***

      В продуктовом магазине «Натали», где торговал дядя Армен, всё было по-другому. Там всегда были и печенюшки, и гуливерки, и даже – апельсиновые жвачки.

      – О-о-о, сколька вас многа, – сказал мужчина с орлиным носом вошедшим школьникам.

      – Трое всего! – подметил Толстый.

      – Что брать будете? Зачэм пришьли? – путал русские слова черноволосый продавец.

      – А так за ирисками, – быстро ответил Санька и высыпал копейки на блюдечко у кассы.

      – И сколка нада? – уточнял знакомый армянин, пожалуй, единственный человек такой национальности, живущий в этом посёлке.

      – Нада многа, – передразнил его Александров. – А хватит только грамм на 200 или даже 100. Вот – 15 копеек у меня.

      – У нас, – поправил его Толстый, и, посмотрев на Смолу, добавил. – Ну вместе ж скидывались-то…

      – У нас, – причмокнув о нёбо, уточнил для дяди Армена Сашка.

      Дядя Армен взял из-под прилавка свой металлический совок для зачерпывания разных конфет и печенюшек и пошёл за ирисками. Его серый халат мелькнул за коробками, а Санькина рука вытянулась до невозможных размеров и бесшумно взяла из кассы пятирублёвые купюры.

      У Толстого со Смолой глаза вылезли на лоб, а дядя Армен, отряхивая пыль с густых кудрей, которую он успел уже где-то подхватить, выпрямился, наклонился назад и потянулся: «Спина-а… Эх, совсем здесь всего прадула…»

      Кулёк с конфетами он положил на одну чашу весов, а на другую поставил гирьку: «Дабавит ишшо?» Толстый в это время смотрел на какую-то коротенькую пластинку и медленно сглатывал слюну. Сашка посмотрел на него и, увидев одобрительный кивок, сказал: «Давайте!» Дядя Армен снова скрылся за коробками, а Руська процедил сквозь зубы: «Апельсиновая жевачка…» «Ай! – армянин резко выпрыгнул из товаров. – Сипина мая!»

      – Греться надо, – посоветовал Сашка. – У меня мамка всегда так делает.

      Он взял кулёк, поблагодарил доброго продавца и вывел своих товарищей на улицу.

      ***

      На крыше трёхэтажного дома был чердак с ма-аленьким таким окошечком. Обычно там жили голуби, но после того, как это место облюбовал Санька, птицам места становилось всё меньше и меньше. Да и запах дыма они не любили.

      – Ты где махорку эту берёшь? – спрашивал Серёга, разворачивая «Правду».

      – Где надо, там и беру… – с умным видом делал самокрутку Санька. – Надо места знать.

      – И быстро бегать, – вставил Толстый.

      – Это вообще про тебя! – залились смехом Александров со Смольниковым.

      Несколько пятирублёвых бумажек валялись, заваленные слоем пыли, рядом с Саниными ногами.

      – Сколько там? – интересовался Смола.

      – Двадцать пять! – гордо произнёс