Вне трезвости. Алексей Валерьевич Груненков

едельник, но встретила серьёзное сопротивление организма. Расписавшись в своём бессилии, я отправил шефу слёзную капитуляцию: так, мол, и так, отравился котлетой, не могу выйти… Шеф пожелал мне скорейшего выздоровления, а я клятвенно пообещал ему выйти завтра. Шеф ничего не ответил, но тем не менее, сработало.

      Однако вместо алкогольной реабилитации и очищения организма, я опять освоил приличный объём спиртного, в результате чего утром во вторник чувствовал себя ещё хуже, чем в понедельник. Т.е. за отпущенный шефом день, я не только не ликвидировал последствия приёма алкоголя, но и нанёс новый ещё больший ущерб здоровью.

      Что делать?.. Я приступил ко всем доступным реанимационным мероприятиям: съел пласт активированного угля и полез в душ, а выйдя оттуда, сразу же обнаружил, что с меня ручьём льёт пот. Дополнительно обтёршись влажным полотенцем, надел свежую рубашку, брызнул одеколоном, критически посмотрел на себя в зеркало (опрятным внешним видом, красивой одеждой и хорошим дорогим запахом я успешно маскировал тот кавардак, что творился внутри с похмелья) и уже приготовился открыть дверь (кстати, перед походом к станции, у меня был намечен визит в нижний магазин с целью покупки ста граммов, гарантирующих ошеломительный лечебный эффект), как снова начал потеть, да ещё как! Рубашка намокала прямо у меня на глазах со скоростью ливня, пот завоёвывал всё новые и новые её участки и через минуту она вымокла на мне вся до нитки.

      Как дверь на сквозняке в груди тяжело бухнуло сердце. Потом ещё и ещё. Вся душа нараспашку. Ехать в таком состоянии на работу равносильно самоубийству. Я в красках представил, как на середине дороги, на какой-нибудь станции-пересадке, пойму про себя необходимость вмешательства в мои сердечные дела кардиобригады и начну приставать к спешащим на работу пассажирам: бегать от одного к другому с дрожащей на губах просьбой пригласить кого-то из персонала станции. А ещё не менее живо вообразил, как сижу (а может быть уже и лежу) на лавочке в вестибюле, а вокруг меня суетятся врачи с острыми иглами и стоит полицейский, а мимо идут люди и с любопытством глазеют на всё на это. Концерт окончен – меня целиком накрыли белой простынкой… Несмотря ни на что, на работу мне сегодня никак нельзя. Это не обсуждается.

      Здесь я вспомнил, как в детстве родители разрешали мне не идти из-за болезни в школу и мне не нужно было у них отпрашиваться. Только теперь не родители, а руководители.

      Я взял телефон, выронил, в сантиметре от пола успел подхватить и подбросить, а потом, как настоящий жонглёр снова поймал его, правда, уже другой рукой. Если бы руки у меня не дрожали, то я такой фокус не повторил бы.

      На этот раз я решил обойтись без письменного сообщения. Писать, что мне не только не стало лучше по сравнению со вчерашним днём, а сделалось хуже, показалось мне хамством. Пришлось звонить.

      Шеф недовольно отозвался в трубку. Судя по звуку, он что-то жевал. Срывающимся голосом я скоро залепетал что-то насчёт того, что мне очень неловко, но я вынужден просить у него на выздоровление ещё один день (который обязательно отработаю, возможно, в свой выходной, да и вообще согласен на что угодно лишь бы он меня опустил). Шеф перестал жевать и замолчал. За те секунды, что длилось его молчание, я пропотел в третий раз. Причём в этот третий гораздо сильнее по сравнению с предыдущими двумя разами. Я обливался холодным потом, а шеф бездушно молчал. Пауза становилась невыносимой. Не вполне понимая, что говорю, я начал рассказывать о качестве и частоте “стула”, описал характер рвотных масс. Подробности глубоко подействовали. Шеф издал неприятный гортанный звук. Только тут до меня дошло, что в момент моего звонка шеф завтракал, а я испортил ему аппетит.

      “Если тебе так плохо, вызывай врача и бери больничный. Кстати, фотографию больничного пришлёшь мне на телефон”. – сказал наконец он и повесил трубку.

      Я как-то заметил, что тесное общение с руководством способствует развитию телепатических способностей. Мне и в этот раз удалось прочитать мысли шефа. Заболеть в самом начале недели после выходных наводит на определённые подозрения. Вот если бы я набрался в среду вечером, то ни в четверг и ни в пятницу ему бы и в голову не пришло просить у меня больничный, поскольку вероятность употребления спиртного середине недели гораздо ниже, чем в выходные дни.

      Короче я влип. Я робко вышел из дома. И через магазин повернул обратно. Вернулся домой, выпил и стал думать где раздобыть проклятый больничный. Купить в интернете? Нет, такой вариант не годится. Получить легально? Каким образом? А что если вызвать на дом врача и симулировать ну… например, ОРЗ? Наговорить, конечно, можно всё угодно, но наощупь температуры нет, горло тоже не красное – розовое горло. Да любая старая тетёха в белом халате мигом разоблачит меня, посоветует пить поменьше и оформит ложный вызов. Самостоятельно прийти на приём в поликлинику и попробовать выпросить больничный там? Опять-таки у меня нет никаких симптомов какого-либо заболевания, за то все признаки похмелья что называется “на лицо”. Тут меня осенило! Ведь похмелье – это тоже отравление. Ведь мне действительно сейчас плохо. Я нисколько не притворяюсь. Было бы мне хорошо (ну или, по крайней мере, нормально), то я бы отправился на работу, но вместо этого я остался сидеть дома, а на это свои причины.