Вельяминовы. За Горизонт. Книга вторая. Том первый. Нелли Шульман

Джон с Вороном теперь на казенных харчах… – так, весело, говорил отчим, – Густи в Москве, Максим в Кембридже. Вроде мы должны меньше денег тратить на продукты, но Ник и Полина еще растут, им всего двенадцать… – о Теодоре-Генрихе они старались не упоминать. Питер видел тоску в зеленых глазах матери. Марта не скрывала от старших детей задание, как выражалась она, Теодора-Генриха:

      – Сначала он жил в Восточном Берлине, – Питер вспомнил спокойный голос, – потом его отправили учиться в Москву, – Марта прервалась. – Но в начале лета случилось восстание рабочих в Новочеркасске, старший брат некоторое время выходил в эфир с подпольной радиостанции.

      – С июня о нем ничего не известно, в Москве он не появлялся… – в случае опасности брат должен был связаться с британским посольством, – его могли арестовать и расстрелять… – мать не обсуждала дома служебные дела, а они, разумеется, ничего не спрашивали.

      Питер водрузил на омлет крышку. Щелкнул тостер, по кухне разлился аромат поджаренного хлеба:

      – Инге говорит, что Максим обустроился в своих комнатах, – услышал он озабоченный голос матери, – но надо съездить, проверить, как он питается… – Питер отхлебнул первый утренний кофе:

      – Он один объест весь Кембридж, мама, – фыркнул подросток, – он никогда не жаловался на аппетит. Не волнуйся, пожалуйста… – убавив огонь, он обнял стройные плечи в домашнем платье. Марта резала петрушку для масла:

      – Питер только немногим выше меня… – сердце заныло, – Теодор-Генрих тоже был такой… – Марта твердо сказала себе:

      – Есть. Я уверена, он выберется из СССР. Может быть, он даже найдет Машу или девочек дяди Эмиля и Павла Юдина, то есть Левина. Хотя мальчик, Пенг, был ребенком, он мог перепутать фамилии. Никаких весточек от него не приходило, мы не знаем, виделся ли он с Павлом в Москве…

      Понимая, что старший сын сначала свяжется с ней по телефону, она все равно ждала звонка в парадную дверь. Оставляя перчатки и сумочку на выложенном мозаикой столике в вестибюле, она поворачивалась к зеркалу. Тонкие морщины пересекали высокий лоб, разбегались вокруг больших глаз:

      – Мама говорит, что нельзя терять надежды… – Марта устало опиралась о столик, – я знаю, что мой мальчик вернется….

      Вопреки правилам безопасности, она не уничтожила открытки, полученные от сына из Восточного Берлина:

      – Так я хотя бы вижу его почерк, – думала Марта, – Ватикан не может связаться с сестрой Каритас, курия боится, что ее арестовали… – следуя распоряжению святого престола, монахиня должна была покинуть ГДР, однако судьба ее оставалась неизвестной:

      – Грета в Швеции тоже ничего не знает… – открытки Марта держала в сейфе, – сестра Каритас пожилая женщина, она может не перенести тюрьмы… – увидев китайский комод в кабинете, Ева заметила:

      – Конго теперь здесь тоже есть. Тетя Марта… – девушка коснулась ее руки, – может быть, рядом