В поисках Авалона. Мария Норд

с корабля. Но, почему так мало? Может, команда осталась на корабле? Но это было несколько странно.

      Я сел за крайний стол, стоявший у двери. Дочь хозяина пивной тотчас поставила передо мной бокал тёмного густого эля и тарелку с большим ломтём серого хлеба и куском овечьего сыра. Здесь знали вкусы и содержимое кошельков посетителей.

      Я расплатился, после чего, устроившись поудобнее за столом, начал наблюдать за незнакомцами. Первое желание подойти и заговорить уступило место настороженности. Нужно было присмотреться, что это за люди. Тем более что они, действительно, не были похожи ни на военных, ни на торговцев, ни, слава Богу, на пиратов. Скорее всего, это, действительно, были два путешественника, решившие переждать здесь бурю.

      Один из них, по всей видимости, являлся владельцем фрегата. Такой вывод можно было сделать хотя бы по тому, как он был одет. Рубашка, шарф, заколотый небольшой золотой брошью с драгоценными камнями и сюртук на нём были почти новые. Да и манера его поведения принадлежала человеку, имевшему большое богатство, но, по всей видимости, не гордящегося этим. Ещё я мог сказать, что он вряд ли часто брал в руки оружие. Впрочем, может, как и вся знать, он был обучен владению шпагой или другим клинковым оружием, но вряд ли был в этом умении лучшим.

      Но, самое главное, как ни странно, этот человек не вызывал у меня отвращения или презрения. Напротив, мне казалось, с ним можно было бы легко сдружиться. Даже не смотря на то, что он был англичанином. В его осанке было достоинство, но не гордость, в жестах – сдержанность, но не леность или брезгливость, столь свойственные людям его положения, оказывавшимся в подобной среде. Его тёмные волосы были зачёсаны назад, лицо гладко выбрито. На указательном пальце правой руки поблёскивало золотом кольцо, скорее всего, являвшееся знаком его рода. Да, он был состоятельным человеком, которого это состояние не портило. Он сидел, что-то говоря своему собеседнику и неспешно попивая чай.

      Второй был боцман. У этих людей, обычно, нет ни национальности, ни социального положения. Неважно, где вы находитесь – на военном корабле, на купеческом судне, на пиратской посудине, отобранной у очередного торговца или склёпанной из остатков разных судов, боцман всегда будет говорить, пахнуть, выглядеть одинаково. Его не спутать ни с кем из других членов экипажа. Люди, наверно, не становятся, они рождаются боцманами. А, может, просто материализуются из воздуха, ибо они всегда одного возраста, одного телосложения и на одно лицо. Они даже говорят одинаково. Но, как бы их ни ненавидели или боялись, кто иной, как не боцман, знает каждый дюйм корабля и, главное, что с этим дюймом делать? И кому, как не боцману, известно, как удержать порядок на судне? Этот человек вряд ли был исключением.

      Он тоже был англичанином, но, явно, не принадлежал аристократии, как его друг. И, в отличие от своего друга, был куда более грубо сложён. Одет он был в старый поношенный сюртук без рукавов,