Координатор. Антон Александрович Павлов

спросила Анастасия, когда они прошли в спальню. Она взяла из шкафа купе с зеркальными дверцами халат и полотенца. – Он взрослый мужчина, а ты носишься с ним, как с девочкой.

      – Девочкой? Так теперь забота о младшем брате называется? – спросил Андрей. У зеркальных дверок шкафа купе был небольшой дефект. Когда их раскрывали, то отражение растягивалось. Лицо Анастасии сузилось посередине.

      – Это ненормально, что он к тебе так привязан, – настаивала Анастасия.

      – Помнишь, как ты рыдала, когда твоего брата привезли в цинке из Афгана?

      – Но Аркаша-то ведь жив? У вас какой-то симбиоз получился. Ты дерево. А он гриб на тебе. Иногда Аркаша так смотрит на меня…

      – Как смотрит? – спросил Андрей

      Вот они звоночки. Вот те слова, которые превращают душу в пылающий костёр ненависти и алчбы. Ох, женщины! Неужели, неужели бы я не заметил за столько лет косые взгляды младшего брата на свою жену? – думал Андрей и припомнил даже по случаю торжественную фразу, – О, женщины. Имя вам вероломство.

      Будто услышав его мысли, Анастасия задумчиво произнесла.

      – Может быть, мне показалось…

      …После вечерних шестичасовых новостей, Андрей согнал с насиженного места возле телефона Катю и задумался с тёплой от долгих разговоров дочки телефонной трубкой в руке.

      Что же это за чувство в груди? Что за желание, никого из близких не отпускать от себя даже на шаг? Словно бы ты не в городе и вокруг не цивилизация, а джунгли, где шаг в сторону от тропы, может означать смерть.

      Андрей набрал номер матери.

      – Привет, мам, – поздоровался Андрей, – Как твоё здоровье?

      – Твоими молитвами, Андрюшенька, – хмуро ответила Елизавета Сергеевна.

      – Значит, они действуют, – усмехнулся Андрей. – Аркаша обещал зайти. Я так понимаю, он не придёт?

      – Если в его ауре не произойдут изменения, он вообще перестанет ходить!

      – Мама! Прости Господи, но ты хоть понимаешь, что не существует никаких аур и биополей?

      – Настолько же понимаю это, насколько то, что Бог, сотворивший такую Землю, не может быть вменяемым Богом, – огрызнулась Елизавета Сергеевна. – Этот Бог просто сумасшедший!

      – Мам, это невежественно! – воскликнул Андрей. – Тебе нужно…

      Андрей не договорил, что нужно сделать матери. Она бросила трубку.

      Андрей закрылся в предбаннике и долго курил, размышляя. «Почитать отца и мать» нужно такими, какие они есть. Не пытаться их переделывать.

      Кто ты человек? Господь что ли всемогущий, чтобы переделывать людей. Кто ты, чтобы наказывать за недостатки? Ты святой? Нет. Ты никто. Твой путь – смирение.

      Откуда в сердце это предчувствие чего-то ужасного?

      Только Бог может знать будущее. Человеку это не дано. Все его планы – глупые домыслы. Вот уж воистину прав анекдот: хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах.

      Андрей снял полосатый махровый халат и открыл парилку. Сухой горячий воздух проник в лёгкие. Андрей сел на обжёгший зад шершавый полок, и напялил