Бумажные доспехи. Ярослава Осокина

суетиться, я и так их помню. Что я, дурак, по-твоему?

      Неожиданно растрогавшись этим, Морген едва не заплакала. Ну надо же – и сразу вспомнились далекие уже дни, когда не почти не было мобильных телефонов, и маленький Эвано звонил ей на работу каждый день, чтобы сказать, что он пришел из школы домой.

      – Ты лучше скажи, чего там творится, – отворачиваясь, сказал Эвано. – Ну, в мире. А то телек тут не работает.

      Морген пожала плечами: новости она давно не смотрела, не до того было.

      – Я посмотрю сегодня… то есть завтра. И вообще, куплю тебе газету, – пообещала она.

      Уходя, она увидела через лужайку перед Чайным домиком Донно с коллегами. Помня о конспирации, радостно замахала ему рукой, а Донно – вот чурбан – удивленно уставился на нее. Из вредности Морген послала ему смачный воздушный поцелуй и двинулась дальше. Еще надо было успеть что-то придумать с прической, да и костюм она так и не примерила, и все боялась, что не влезет.

      ..И этого стоило ожидать.

      Морген оглаживала брюки и одергивала, но они не сидели на бедрах, задирались выше, и черный топ нависал неровным пузырем над поясом. Морген сокрушенно вздыхала – а ведь лет пять назад она купила этот костюм за такие деньги, о которых и вспоминать было страшно.

      Следить надо за фигурой…

      Ага, было бы зачем. Или для кого.

      Морген покосилась на серое платье, висевшее на створке шкафа, и вдруг краем глаза уловила мелькнувшую слева тень.

      Нахмурилась, оглядывая комнату. Отблеск чего-то? Птица мимо окна пролетела? Да глупости, решила Морген.

      Повернулась к зеркалу, попыталась снова одернуть брюки, чтобы сидели правильно.

      Пальцы замерли на поясе.

      За ее спиной в дверях комнаты стоял невысокий темный человек. Видно было очень смутно, словно сквозь пыльное стекло. Человек закрывал лицо ладонями.

      Когда смазанные темные руки шевельнулись, опускаясь, Морген взвизгнула, отшатываясь в сторону. Почему-то показалось, что нельзя, чтоб этот человек посмотрел на нее.

      Она наткнулась на кресло и едва не упала. Зажимая рот руками, Морген оглядывала комнату. За окнами по-прежнему серело небо за повисшими тонкими ветвями березы.

      Было тихо. Ворчал и гудел город снаружи, негромко тикали старые часы на стене.

      Комната была пуста.

      Морген взяла себя в кулак и расправила сканирующую сеть – не так, как с пациентами, а широкую, сферой от себя в стороны. Никого – ничего – не было кроме нее в комнате. И в квартире. Снизу пришел отклик – старушка этажом ниже, наверху, слабее, соседская собака спит.

      Стараясь держаться спиной к стене, Морген поспешила в комнату Эвано. Она знала, чувствовала, видела, что никого рядом с ней нет, но смутный образ человека, закрывающего лицо руками, не уходил из головы.

      У Эвано была целая полка с учебниками старших классов и справочниками. Морген вытянула пожеванную временем брошюру «Бытовые наговоры 1-5 ступени». Обложка была украшена изображением танкового сражения, которое на продолжалось на форзацах, постепенно переходя в