Сын Орла. Виктор О'Коннелл

росла с каждым столетием, и оно по-прежнему представляло собой несократимый остаток семейного капитала. Уже по одной этой причине Ардун нельзя было рассматривать, как товар, который можно при случае купить, или продать, или использовать в качестве обеспечения по займу для уплаты налогов. К тому же, граф уже заложил Ардун, чтобы оплатить игорные долги и потери в бизнесе.

      «Вы можете с таким же успехом предложить мне продать родителей или предать мою страну, – писал он в Налоговое управление. Письмо было сочинено под действием алкоголя и представляло собой последнюю попытку убедить чиновников повременить с уплатой налогов на наследство. – Немыслимо, чтобы хоть одно дерево, хоть один столб в Ардуне принадлежал кому-либо, кроме Гриффинов».

      И все-таки они пришли.

      «Смерды, – с ненавистью думал Чарльз, глядя исподлобья на угрюмых правительственных землемеров в коричневых комбинезонах и резиновых сапогах. – Они напоминают мне палачей, которые пришли взвесить приговоренного к казни, чтобы рассчитать прочность виселицы».

      Граф медленно вез землемеров на своем автомобиле по полям и дорогам Ардуна, пока те писали и чертили что-то дешевыми шариковыми авторучками на казенной миллиметровой бумаге, методично разбивая святую для него землю на лоты для продажи, оскверняя ее избитыми клише в своих описаниях, и подсчитывая цену, которую можно будет выставить на аукционе.

      «Кромвелевские бастарды», – процедил граф сквозь зубы, глядя вслед удаляющимся агентам. В этот момент ему отчаянно захотелось излить царившее в душе смятение в разговоре с кем-нибудь.

      Его первая мысль была об Оливере – смотрителе Ардуна. Тот как раз приближался к нему, неспешно шагая среди пасущихся на лугу овец. В детстве Чарльз смотрел на Оливера как на старшего товарища, считая его молчаливость признаком мудрости. Он восхищался физической силой и сноровкой, с которой тот выполнял любую работу в имении. Самые теплые детские воспоминания Чарльза были связаны с тем временем, когда они с Оливером выкуривали кроликов из нор, рыбачили, ухаживали за новорожденными ягнятами, присматривали за небольшим стадом оленей, заготавливали дрова, ночевали в палатке, натаскивали собак и объезжали лошадей. Тогда Чарльзу казалось, что Оливер намного взрослее его самого, хотя на самом деле тот был старше всего на семь лет. Оливер родился в одном из коттеджей, которые стояли рядом с обнесенным стеной садом неподалеку от главного дома. В то время отец Оливера служил смотрителем имения, а его мать – старшим поваром. Хотя Оливер соблюдал в отношениях с юным джентльменом почтительную дистанцию, приличествующую прислуге, Чарльз всегда считал его чуть ли не кузеном.

      Он осознал различие в их социальном положении только в последние годы войны, когда Оливер вернулся с ранением из Нормандии, одетый в униформу Оксфордширской и Букингемширской легкой пехоты со знаками различия капрала. Встречая