Сын Орла. Виктор О'Коннелл

со щедрым угощением в лондонском доме. Они приходили в восторг от возможности посещать бары и рестораны Палаты лордов, джентльменские клубы на Сент-Джеймс и Пэлл-Мэлл, а также такие привилегированные мероприятия, как скачки на ипподроме Аскот, Уимблдонский теннисный турнир и регаты в Хенли и Каусе. Американцам нравилось умение энергичного английского аристократа выхлопотать для них приглашение на прием в саду Букингемского дворца; на званый ужин, где собирался цвет лондонского общества; на вечеринку в загородном доме или на Бал Охотников в Ардуне, не говоря уже об охоте или рыбалке в фамильном доме Гриффинов в Северо-Шотландском нагорье. Гости ценили блестящую репутацию, которой виконт пользовался в эксклюзивных ночных клубах и казино в Мэйфэре и Найтсбридже42.

      Иногда, находясь в подпитии или поддавшись меланхолии, Чарльз с грустью размышлял о том, что, по сути дела, он не многим отличается от сводника, работающего на жадных до денег иностранных коммерсантов, и что он продает свое благородное наследие за чечевичную похлебку.

      Затянувшееся ученичество Чарльза подошло к концу, когда ему исполнилось тридцать семь лет и банк «Браунз» назначил его управляющим счетами в Северной Америке.

* * *

      После смерти Охотника Джона Чарльз сблизился с отцом, одиннадцатым графом. Большую часть своей взрослой жизни отец прожил в тени Охотника Джона, играя роль его доверенного лица в постоянных попытках реорганизовать семейные капиталовложения. После продажи семейного бизнеса в Канаде именно на одиннадцатого графа легла ответственность за реинвестирование вырученной суммы. Однако великая депрессия 1930-х свела на нет все его начинания в Северной Америке. Потерпев поражение, он вернулся к своей деятельности в банке «Браунз» и в течения всего срока пребывания в совете директоров являлся беспомощным свидетелем дальнейших финансовых потерь, на которые его обрекали безнадежные кредиты и неудачные инвестиции.

      По мере углубления знаний по истории Канады, Чарльз стал лучше понимать те мощные политические и экономические механизмы, которые расшатали семейный бизнес Гриффинов. Очевидная беспомощность отца как бизнесмена и банкира стала вызывать у него большее сочувствие. И все же он никак не мог забыть замечание, которое Охотник Джон отпустил однажды в отношении его матери.

      Чарльзу было тогда одиннадцать лет. Вместе с дедом он стоял у окна во втором этаже главного дома в Ардуне и задумчиво скользил взглядом вдоль узкой подъездной аллеи с восточной стороны дома. Аллея пролегала идеально прямой линией на расстояние более мили, рассекая надвое луга с мирно пасущимися на них овцами. Ланселот Браун – знаменитый ландшафтный архитектор XVIII века, прозванный Умелым Брауном, – насадил по обе стороны дороги дубы, каштаны, буки и вязы. Деревья росли порознь и небольшими группами, превращая обыкновенные сельские пастбища в классический пасторальный

42

Фешенебельные районы лондонского Уэст-Энда.