Музыка ночи. Джон Коннолли

сможем его покарать. Тебе надо лишь сказать свое слово.

      – Наказать, его? Сейчас?

      – Да какая разница? Ты его ненавидишь и хочешь увидеть его мучения? Мы способны это устроить.

      – В смысле… избить, что ли? Или…

      Она осеклась на полуслове. Время, проведенное в кабинетах полиции, адвокатов, в зале суда, научило ее осторожности.

      – Милая моя, полумерами мы не ограничиваемся, – произнесла Амелия, и ее глаза заблестели. – А он впредь никогда не поступит с другой женщиной так, как поступил с тобой.

      И она, пожалуй, не шутит.

      Теперь, когда речь зашла о реальной возможности возмездия, Кэролин оробела.

      – Я не знаю, – выдавила она.

      – О нет, – усмехнулась Амелия. – Только учти: вечно это предложение открытым не будет. В мире полным-полно и таких, как Дэвид Риз, и женщин, страдающих от рук насильников. Если наше предложение не примешь ты, найдется кто-нибудь другой.

      – Правда?

      – Да. Все серьезно, как смерть.

      Мысли Кэролин замельтешили. В комнате как будто сделалось жарче, а запах просто ее доканывал.

      – Но мне пора, – умоляюще пробормотала она.

      – Ступай, – хмыкнула Амелия. – Тебя никто не держит.

      Вставая, Кэролин покачнулась, не чувствуя под собою ног. Стоило ей обернуться, как в комнату открылась дверь и вошла мисс Бронстон, чтобы проводить гостью до порога (наушничала у скважины, что ли?).

      – В ближайшие дни ты будешь много размышлять, – добавила Амелия. – У тебя может появиться желание побеседовать с адвокатом, а то и с полицией, но я тебе этого настоятельно не советую. А если ты отвергнешь наше предложение, то мы лишь просим тебя об одной услуге: дай шанс кому-то другому, хорошо, милая? Раз уж ты не согласна прибегнуть к нашему заступничеству, то пусть кто-нибудь другой будет отомщен. Кстати, если ты проболтаешься полиции о том, то видела и слышала в этих стенах, тебе никто не поверит. Тебе ведь и на суде не поверили. Такая уж у тебя теперь репутация, дорогуша.

      Амелия улыбнулась, отчего губы у нее сделались еще тоньше.

      – Иди, Кэролин, и обдумай то, что мы обсуждали.

      Амелия обратила лицо к свету, струящемуся в окно за ее спиной. Воздух в комнате плыл удушливыми волнами, и она в нем блаженствовала. Изо рта Амелии высунулся бледный язык и облизнул сухие, в трещинках губы.

* * *

      Кэролин направилась домой, и с каждой минутой ее визит к Амелии казался ей все более абсурдным и непонятным.

      А сейчас, выйдя из ванной и налив себе бокал вина, она совсем замешкалась. Аудиенция с Амелией и вовсе представилась эфемерным сновидением. Тупо посидев перед телевизором (никаких дельных идей у нее не возникло), Кэролин решила отдохнуть.

      Когда Кэролин собралась проглотить снотворное, она посмотрела на запотевший стакан с холодной водой – и словно вернулась в ту душную комнатенку.

      Кэролин посмотрела на белый кружочек у себя на ладони и впервые за несколько месяцев отказалась от своей душевной подпорки.

      Ночью ей снова снилось, что ее насилует Дэвид Риз. Очнувшись,