Смерч. Анатолий Лабунский

имущество и хлебные запасы, уничтожив всё, что можно было уничтожить, разбойники уехали, увезя с собой Елену.

      Хмельницкий был потрясён…

      Властный чин, подстароста, представитель польского дворянского сословия, щеголяющий своей шляхетской честью, повёл себя как бандит с большой дороги! Возмущение казацкого сотника было настолько велико, что во гневе Богдан отправился к Чаплинскому с требованием вернуть ему хутор и Елену. Напрасно сотник пытался взывать к шляхетскому благородству. Пьяный подстароста, праздновавший успешную акцию, слушать взбешённого Богдана не стал.

      – Ты зря сюда пришёл. Думаешь, чин сотника тебе даёт право приходить к шляхтичу и выдвигать свои холопские требования? Сегодня ты сотник, завтра нет… – Даниэль налил себе полный фужер вина. – Завтра… завтра ты будешь убирать навоз. Твоё место на конюшне…

      Покачиваясь, с бокалом в руке, Чаплинский, подбоченясь, стоял у балюстрады высокого крыльца своего дома, возвышаясь над униженным Богданом.

      Прошедший сквозь огонь многих сражений, не раз смотревший смерти в глаза, Богдан понимал, стоя в окружении разбойников подстаросты, что сейчас он бессилен.

      – Придёт время, и ты пожалеешь обо всём, что ты сделал, обо всём, что ты сказал…

      – Ты мне угрожаешь? Червь! В подвал его!

      Даниэль размахнулся и швырнул в лицо казаку бокал с вином.

      Лицо и грудь Богдана окрасились в кровавый цвет…

      Трудно сказать, уговорила ли Елена Даниэля смилостивиться над поверженным сотником, или причиной освобождения стала смерть Анны, умершей после заключения супруга, но через четыре дня Богдан был освобождён. Казак не сомневался, что кончину его жены ускорило разграбление хутора.

      Возмущению сотника не было границ. Как и положено оскорблённому казаку, Богдан вызвал горделивого подстаросту на поединок. Зря он надеялся, что у трусливого подонка существовало понятие о чести. Прибыв к назначенному для поединка месту, жаждущий сатисфакции сотник нарвался на засаду и с трудом отбился от разбойников Чаплинского.

      В штурмах многих крепостей принимал участие чигиринский сотник, но он и представить себе не мог, что крепость под названием «безразличное равнодушие», усиленная шляхетским презрением, окажется для него неприступной. Богдан обратился с просьбой к коронному гетману Конецпольскому, с которым пребывал в турецком плену, но ответа не получил. Подал иск в суд – ему отказали. Прекращать поиски правды Богдан не собирался и отправился в Варшаву. Как же был удивлен Хмельницкий, когда, придя в сенат, он увидел там своего врага – чигиринского подстаросту Чаплинского.

      Оба предстали перед сенаторами как перед судьями.

      – Вельмишановный сенат. Панове… я – сотник реестрового Чигиринского казачьего полка Войска Запорожского, многие годы воевал под знамёнами Речи Посполитой. Вот эту саблю я получил из рук короля Владислава IV. До сего дня я мирно проживал в своей усадьбе на хуторе Суботов. – Богдан старался говорить громко и спокойно. Свою речь он, вероятно, не раз повторял по пути в Варшаву. –