Бессердечная. Марисса Мейер

вопиющая бестактность – прерывать чужую беседу, Джек.

      – Я подошел, чтобы сообщить леди Пинкертон, что сегодня черно-белый бал.

      Кэт потупила глаза и постаралась придать лицу смиренное выражение, хотя с каждым новым напоминанием она все меньше смущалась и все больше раздражалась.

      – Очевидно, произошло недоразумение.

      – Вы выглядите по-дурацки, – заявил Джек.

      Кэтрин ощетинилась.

      – Это не повод грубить!

      Джек хмыкнул и снова оглядел ее платье, а потом продолжил:

      – Вы и вполовину не так хороши, как воображаете, леди Пинкертон. Не хороши даже на четвертушку. И мне не нужен второй глаз, чтобы это видеть.

      – Уверяю вас, я вовсе не…

      – Все думают, как я, только не решаются сказать вам в это лицо. Но я вас ни капли не боюсь.

      – Я никогда не…

      – Вы мне вообще не нравитесь.

      Стиснув зубы, Кэтрин терпеливо вздохнула.

      – Да, я помню, Джек. Вы уже говорили об этом в прошлый раз. И в позапрошлый тоже. И еще до того. Вы не устаете напоминать, до чего я вам не нравлюсь, с тех самых пор, как нам было по шесть лет, и мы плясали вокруг майского дерева, если я не ошибаюсь.

      – Да. Точно. Потому что это правда. – Джек густо покраснел. – И еще вы пахнете, как ромашка. Бывают, знаете, такие противные ромашки, с вонючими цветками.

      – Разумеется, какие же еще, – кивнула Кэтрин. – Боже избави, я и не подумала, что это комплимент.

      Джек зарычал, потом протянул руку и дернул Кэт за локон.

      – Ой!

      Валет развернулся и ушел. Кэтрин не успела придумать ответ, а потом очень жалела, что не проводила его хорошим пинком.

      – Вот чурбан! – заметила Маргарет после его ухода.

      – Самый настоящий, – с чувством согласилась Кэтрин, потирая голову и пытаясь понять, сколько времени она уже здесь и сколько еще осталось.

      – И, конечно, – продолжала Маргарет, – абсолютно недостойно с вашей стороны поощрять подобное поведение.

      – Я его не поощряла! – возмутилась Кэтрин.

      – Вы так думаете? Тогда вы должны согласиться с тем, что согласиться с этим нельзя, – заявила Маргарет. – А мораль…

      Но она не успела сморозить очередную глупость, потому что в зале снова прозвучали фанфары. Стоя на верхней ступеньке лестницы, Белый Кролик торжественно прогнусавил:

      – ЕГО СИЯТЕЛЬНОЕ ВЕЛИЧЕСТВО ЧЕРВОННЫЙ КОРОЛЬ!

      Белый Кролик снова затрубил, потом прижал трубу к боку и поклонился. Кэт обернулась, чтобы посмотреть на остальных гостей, когда Король появился на верхней площадке своей личной лестницы. Вся шахматная доска из черно-белых аристократов пошла рябью от поклонов и реверансов.

      Король был при полном параде – в белой меховой мантии, панталонах в черную и белую полоску, сверкающих белых туфлях с алмазными пряжками, в руке он держал скипетр, увенчанный алым сердцем. Надо всем этим красовалась корона, тоже украшенная рубинами, брильянтами и красным бархатом, с навершием в виде сердца.

      Наряд был бы сногсшибательным, вот только мех на