Угличское дело. Денис Викторович Блажиевич

не выдержал. Лохматый огромный он почти кричал.

      – Колдуна этого в Москву везти. К патриарху. Пусть в огне издохнет.

      – Другого найдут. Под корень рубить надо.– заметил Вылузгин.

      – Нагих. Все семя в Пелым. Память о них избыть. Углич вон он как бельмо в глазу. Всем видать. Не прыщ на заднице.– это уже Федор Никитич себя проявил, а Годунов как бы и не слышал. На Шуйского посмотрел.

      – Князь Василий Шуйский что думает?

      – Чем дальше от Москвы тем славы больше.– заметил князь Василий. Эх, знал что-то князь Василий. Все понимал. Здесь среди этой расплывающейся серой роскоши, его скромное платье блестело самым лучшим бриллиантом.

      – Тебе ли не знать. – подметил молодой Романов.

      – Мне ли не знать. – смиренно признал Шуйский.

      Лупп не унимался.

      – Кто теперь про брата твоего помнит, князь Василий? А он герой. Псковский сиделец. Баторий круль польский об этого воеводу зубы обломал. А как злоумышлять стал. Новую жену царю Федору приготовил. Вмиг в опале оказался и смерть нелепую принял. В бане угорел. Кто про него теперь помнит.

      – Я помню.

      – Вот так так. Смотри,правитель, зря ты его из опалы достал. Не смирились не забыли Шуйские. – Романов посмотрел на Годунова.

      – Прав ли Федор Никитич, князь Василий? – спросил правитель.

      Шуйский отпираться не стал.

      – Прав. Прав. Не забыли Шуйские. Не забыли, что бунтовали против законной власти и не простим себе этого пока не искупим грех верной службой.

      Ох и скользкая жаба. – громко сказал Федор Никитич, но про себя.

      – Верю тебе, князь. А более всего твоему поучительному прошлому. Оно ни тебе ни меня не подведет. Что с Нагими присоветуешь?– поддержал Годунов Шуйского

      – Если бы не Дмитрий. Раз и нет Нагих. А здесь. Природного царя наследник. Тут думать надо кем он дальше будет. Рюрикович по имени и Нагой по естеству. Их разделить надо. Нагих в Угличе оставить, а Дмитрия сюда в Москву. При себе держать. Понадежней.

      Федор Никитич не сдавался.

      – Дмитрий в Москве повод для бунта. Всегда и везде. А Пелым. Там им хорошо будет. Лес, монастырь и палаты каменные. Приставом Пеха пошлем, а князь Василий?

      Шуйский улыбнулся и кивнул головой.

      Правитель снова отошел к окну. Всех выслушал, теперь ему решать. Сказал сам себе вполголоса

      – И ничего-то ему не нужно. Ни одеж золотых, ни казны. Потому как природный. Настоящий. От бога. Как Дмитрий царевич. Царь государь. Батюшка. Царица волнуется. Обедать пора.

      Один из мужиков поднял голову и махнул рукой правителю. Годунов свое решение принял, но никому об этом не сказал. Ни для этих ушей такое решение. Снова правитель прошел мимо пустого трона и залицемерил как замироточил в церковный расписанный в святцах праздник.

      – Мы с вами люди наилутчшие, но такое дело не нашего умишка. Здесь речь о сыне государевом. Значит, государь решать будет.

      ХХХ

      По рыночной площади Углича расхаживал казак Рыбка. Вокруг верблюда Васьки образовался почтительный круг из горожан никогда