Должность во Вселенной. Время больших отрицаний (сборник). Владимир Савченко

иначе нужно десять смен в сутки, – вмешался третий, инженер, судя по виду. – Масса людей, обезличка, не с кого качество спросить.

      – Все это так, – подал голос Авдотьин. – Но ведь вам придется находиться здесь фактически по многу дней – в отрыве от внешнего мира, без семьи, без удобств…

      – О!.. – загомонили работники. – Это мы сами все обеспечим. Мы монтажники. Наш девиз: о себе не позаботишься – никто не позаботится!

      – А шо касается семьи, дорогой товарищ, – снова вступил тот, с темными пальцами и зычным голосом, – то наш режим работы сказывается благотворно на семейных отношениях. Оч-чень благотворно! Во-первых, заработок – как у прохвессора. Во-вторых, жены, как известно, ценят нас не только за заработок… – Он конфиденциально склонился к зампреду. – Я не буду называть фамилий, но есть тут у нас один товарищ в летах… так ведь у него до драмы доходило. Раз, слышь, в неделю – и все, и привет. А жена молодая, и, естественно, он в ней не уверен. Мы с ним рядом живем…

      – Э, да будет тебе, балаболка, будет! – Пожилой дядя, на которого стали посматривать, побагровел, отошел.

      Корнев, наблюдавший сцену от дверей, узнал: бригадир Никонов – тот, что выкладывал кривую трубу и хотел уволиться. Не уволился, вошел во вкус, стремится повыше. А насчет жены сам, чудак, раззвонил, теперь обижается.

      – Нет, я, боже избавь, не хочу сказать, что там что-то такое имело место, – продолжал зычный. – Но – не уверен человек в такой ситуации: подозрения, ревность, сцены… что было, то было. Оно ж через забор слышно. А теперь – каждый вечер человек возвращается, будто из долгой командировки… и как, слышь, молодожен! И все в порядке, окрепла семья.

      Он выразительно согнул руку в локте. Работяги ржали. Зампред молодо блестел глазами.

      – Валя, там действительно все в порядке, – негромко сказал референту Александр Иванович, – моего участия не требуется. Они сами все докажут – рабочий же класс!.. Мы разминулись.

      И он вернулся в осевую башню, зашагал снова вниз с этажа на этаж (хотя здесь уже ходили лифты) – принимал парад дел, работ, результатов в Шаре.

III

      В пустом, выгнутом дугой зале на девяностом этаже, в котором к конференции откроется научная библиотека, Корнев увидел Ястребова. Тот шел вдоль внешней стены, приседал, распрямлялся, иногда что-то поднимал над головой. В местах, где это «что-то» издавало вой или писк, бригадир делал на стене пометки мелом.

      – Герман Иваныч! – изумился Корнев. – Ты уже здесь, выспался?

      – Это в честь чего я буду днем высыпаться, нежиться? – Тот подходил, обнажая в улыбке стальные зубы, щурил калмыковатые глаза. – Догадались тоже: не разбудив, в автобусы и по домам… Это себе дороже в будний день отсыпаться, на то ночь есть. Отдохнул, помылся – и сюда.

      – А команда твоя?

      – Одни спят, а те, что поумнее, – вон. – Он указал в дальний конец зала, где трое рабочих – все «ястребы» – собирали трубчатые конструкции. – Стеллажи строим для библиотеки. Юрий Акимович дал наряд.

      – Чем это ты пищишь?

      – Да вот, –