Военный госпиталь в блокадном Ленинграде. Федор Грачев

– к начальнику.

      В кабинет вошли мужчина и женщина. Отрекомендовались: секретарь парткома университета Леуский и секретарь комитета комсомола Храпунова, студентка пятого курса истфака. Они обещали сегодня перенести из общежитий сто кроватей.

      – Для переноски выделено пятьдесят студентов…

      Вошел секретарь исполкома Василеостровского райсовета Кривитский. Он сообщил, что райсовет доставит завтра сто пятьдесят кроватей.

      – А нельзя ли, дорогие товарищи, округлить? – спросил Ягунов.

      – Двести? – Кривитский задумался. – Округлим!

      И опять Савицкий:

      – Две женщины. Из университета. Очень просят принять.

      Когда женщины приблизились к столу, я понял – одна из них слепая.

      – Аспирант географического факультета, – тихо сказала слепая. – Золотницкая Розалия Львовна. Могу быть полезна в госпитале.

      – Вы сможете вести лекционную работу для раненых? – спросил Луканин.

      – Благодарю!

      – А я сестра Золотницкой, – сказала вторая. – И тоже прошу принять на работу. Студентка института иностранных языков. Донор.

      – Вы справитесь с обязанностями сестры-хозяйки в приемном покое госпиталя?

      Ягунов вопросительно посмотрел на студентку.

      – Постараюсь!

      Женщин сменил начальник медицинской части. Профессор Долин пространно, неторопливо докладывал, сколько прибыло врачей и сестер, откуда они, их стаж, специальность…

      А Ягунов в это время то говорил по телефону, то перебирал какие-то бумаги на столе. На его лице заметно раздражение многословием начмеда. И он слушал Долина как бы вполуха.

* * *

      Наконец Ягунов нажал звонок на столе.

      – Мельника ко мне! – буркнул он вошедшему Савицкому.

      Через несколько минут на пороге стоял высокий, костистый мужчина.

      – Вы меня звали?

      – Не звал, а приказал явиться! – уточнил Ягунов. – Как с посудой?

      – Бегаю по всему городу!

      – Ну и что же?

      – Голова кругом идет, – уклончиво ответил Мельник. – Феноменальные трудности! Ведь столько всего надо! Я думаю…

      – Потрясающий результат! – прервал Ягунов. Его усы бабочкой вздернулись вверх. – Все?

      Мельник молчал.

      – Если не ошибаюсь, до войны вы работали фотографом?

      – Фоторепортером газеты.

      – Это и видно! – вскочил, побагровев, Ягунов. Он был в гневе. Взгляд серых, слегка навыкате глаз сверлил Мельника. Черты округлого лица стали острее, резче. Человек стал совершенно иным. Перевоплощение произошло мгновенно.

      – Феноменальные трудности! Слышите, Федор Георгиевич? А? Ну, с чем вы пришли ко мне, товарищ начальник пищеблока? – все более и более раздражался Лгунов. – С фотографией ваших трудностей? Я о них и сам знаю. Я спрашиваю, каков результат вашей работы. А результат – нуль. Колыхание воздуха! И только!

      Создавалось впечатление: сейчас начальник пищеблока будет нокаутирован! Но до этого не дошло. Выручил Луканин.

      – На