В пекле огненной дуги. Виталий Мальков

рано или поздно достанет, – раздался за спиной хрипловатый голос.

      Обернувшись, Романцов увидел перед собой младшего сержанта Петрова, самого старшего во взводе. Ему в мае стукнуло четыре десятка. Молодые бойцы уважительно называли его «дядька Степан», и ему такое обращение, судя по всему, нравилось. Он был чуть пониже Гриши, но такой же широкоплечий, а руками мог гнуть подковы.

      – Но всё же лучше бы подольше побегать, – произнёс кто-то в темноте.

      Видимо, этот разговор привлёк всеобщее внимание.

      – Подольше тебе… – Петров засопел. – Я этих тварей ненавижу настолько, что мне плевать на смерть. Они пришли на нашу землю, чтобы глумиться над нами, чтобы убивать нас, насиловать наших жён и дочерей… Возомнили почему-то, что им всё дозволено… – Он зло выругался и замолчал, не договорив то, что в нём накипело.

      Романцов знал, что у Петрова в Сталинграде погибла при бомбёжке двоюродная сестра с шестнадцатилетней дочерью, и хорошо понимал чувства младшего сержанта.

      Подсвечивая фонариком, лейтенант прошёл по траншее на правый фланг взвода. Здесь самым крайним был рядовой Сегалов – коренастый тридцатишестилетний сибиряк. Он сидел в своём окопе и что-то бубнил себе под нос.

      – Опять молишься? – догадался Романцов.

      Впервые он увидел «поповские штучки» Сегалова ещё в марте, во время первых боёв. Конечно, сперва это сильно покоробило, но потом уже не вызывало особого неприятия.

      «Война всё же, смерть кругом, – решил тогда Романцов. – Пускай молится, если так легче»…

      – Так точно, товарищ командир, молитвочку о спасении читаю. – Сегалов трижды перекрестился.

      – Неужто и вправду в бога веришь?

      – Честно говоря, сомнения есть, – подумав, ответил боец. – Родители мои веруют. В церковь регулярно ходят, посты соблюдают.

      – Понятно. Странно только, как это тебя, такого верующего, в войска НКВД взяли.

      – Так я же раньше неверующим был, – Сегалов усмехнулся.

      – Думаешь, бог поможет в живых остаться?

      – Кто его знает, – солдат пожал плечами.

      – То-то и оно. Ты давай-ка лучше с этими поповскими бреднями заканчивай.

      – Я постараюсь, – после паузы произнёс Сегалов, но прозвучало это как-то не очень убедительно.

      Романцов посветил фонариком на часы. Стрелки показывали без десяти четыре.

      – Всё в порядке, товарищ командир, – доложил появившийся рядом Овчаренко.

      – Передай по взводу. Всем приготовиться. Сигнал к наступлению – красная ракета. Сам будешь находиться возле меня. В случае чего, примешь на себя командование.

      Лейтенант спрятал фонарик в полевую сумку, затем опустил на подбородок ремешок фуражки, чтобы она не свалилась с головы при резких движениях, одёрнул гимнастёрку поправил на ремне кобуру с ТТ[4], бинокль и дурацкую противогазную сумку которая по сути являлась ненужным балластом и только мешала в бою. Слава богу на этой войне пока ещё никто не применил отравляющих веществ.

      «Всё,

4

ТТ – (Тульский Токарева) пистолет образца 1933 г.