Феноменология зла и метафизика свободы. Григорий Львович Тульчинский

как объекта, так и субъекта смешного: «только человек смеется и только из-за чего-нибудь человеческого»[29]. Действительно, из всех живых существ только человеку свойствен смех. Страх, отчаяние, радость и другие эмоциональные проявления внутренней жизни имеют место и в животном мире. Смеется же только человек. Обстоятельство это, так сказать, «эмпирический факт», наводит на мысль, что природа смеха определяется теми особенностями человека, которые выделяют его из животного мира, а именно – его социальной сущностью. Это означает, что факторы смешного заложены не столько в психофизиологии, сколько в социально-культурных основаниях личности.

      С другой стороны, смеется человек в конечном счете над человеческим же. «Пейзаж, – писал А. Бергсон, – может быть красив, привлекателен, великолепен, невзрачен или отвратителен, но он никогда не будет смешным»[30]. Это же относится и к животным, которые сами по себе так же не смешны. Ужимки обезьяны, выпученные глаза лягушки, малоподвижность бегемота, трусливость зайца, хозяйственность ежа и т. п. смешны не в своем естестве, а как аналоги и напоминание человеческих черт. На этом, кстати, основан комический эффект образов животных, фигурирующих в сказках, басенных аллегориях, мультипликациях и т. д. Сходство черт с человеком может усиливаться дрессировкой и одеванием животных, лежащими в основе приемов народного балагана, комизма цирковых номеров.

      Смех могут вызвать и объекты неживой природы: облака, скалы, камни, сучки деревьев, овощи, грибы, дома, предметы обихода и т. д. – но опять-таки только в том случае, если они напоминают черты человеческого облика или характера. Взятые сами по себе они не могут быть смешными. В то же время комизм может быть обусловлен сравнением человека с вещами, но вещами, опять-таки, ассоциируемыми с определенными качествами личности: колпак, пробка, дубина, шкаф, бревно, чучело и т. п.

      Итак, смешное – характеристика не объекта и не субъекта смеха, а их взаимосвязи, отношения между ними, причем социально-культурной взаимосвязи и социально-культурного взаимоотношения. Именно принципиально-человеческая, социально-культурная в конечном итоге природа смешного делает последнее исключительно важным и интересным предметом рассмотрения человеческих проявлений человеческого в человеке.

Противоречие желаемого должного и реально сущего

      Сущность человека обусловлена его социальным бытием, системой общественных отношений, определяющих специфику общества в целом и формирование в нем личности. Поэтому и смешное определяется сущностью человека как существа социального. Отличие человека от животного заключается, прежде всего, в том, что его развитие определяется не столько биогенными изменениями внутренней природы, а изменениями социогенных механизмов наследования опыта жизнедеятельности. В качестве такого механизма выступает культура как система материальных и духовных ценностей и сама жизнедеятельность людей, с этими ценностями

29

Brandes G. Aestetische Studien. Charlottenburg, 1900. S. 278.

30

Бергсон А. Смех в жизни и на сцене. СПб., 1900. С. 7.