Россия и мусульманский мир № 4 / 2015. Коллектив авторов

и красота, а также и внешних, таких как богатство и слава.

      Нравственная философия Аристотеля в отличие от Платона основана на здравом смысле, на признании комплекса условий, необходимых для счастья, – как высоких духовных качеств, так и наличия внешних и телесных благ29. Этому учит опыт жизни. Если в нравственной философии присутствует синтез опыта жизни, то в физике – изыскание причин вещей. Однако и опыт жизни и причины вещей образуют бесконечные ряды, из которых нельзя сложить единую целостность в качестве основания философской истины. Философская истина, как исходное действительного знания, должна относиться к целостности мироздания. Но как возможна такая целостность?

      Создание единой и полной картины мировидения потребовало постулата первопричины, неподвижной и бестелесной, но простирающейся на все небесные тела.

      Душа также бестелесна. Она является энтелехией тела, как потенциальный план самореализации и как его завершение30. Философская истина, стало быть, постигается путем познания мироздания, каким оно дано в ощущениях и в разумных, правильно логически построенных рассуждениях. Это значит, что концепция удвоения мира, как пути постижения действительной истины, лежащей за пределами эмпирической реальности, является ошибочной. Но можно ли признать такой вердикт окончательным? Как обосновать истинность постулата первопричины? Если это не просто вера, то необходимо знание такого качества мироздания как бесконечность. Если не определена достоверность знания бесконечности, то и признание его ошибочным также не может быть окончательным. Определенность философской истины о целом мироздания может быть признана тогда, когда будет расшифрована возможность сведения бесконечного к определенности конечного. Поскольку каждый выдающийся античный философ находил свой путь сведéния бесконечного к конечному, то в итоге возникло многообразие философских космосов.

      Аристотель считал, что концепция Платона во многом примыкает к пифагорейцам. Пифагорейцы утверждали, что вещи существуют через подражание числам. Платон же считал, что другое, возникающее из единого сущего, называется идеями. Чувственно воспринимаемая реальность существует помимо идей, однако она именуется сообразно с ними. Это происходит потому, что всё бесконечное множество вещей существует через причастность эйдосам.

      Между эйдосами и вещами существуют промежуточные математические предметы, отличающиеся от чувственно воспринимаемых своей неподвижностью, а от эйдосов своей множественностью.

      Специфика эйдоса состоит в том, что он один может формировать из материи множество аналогичных явлений. Это подобно отношению мужского и женского начал. Мужское начало оплодотворяет многих, а женское оплодотворяется одним31. Эйдос, таким образом, может быть источником бесконечного формирования своих эмпирических воплощений. Если эйдос не признается в качестве первоначала, то тогда из чего складывается мироздание, из каких начал? В ответ на этот вопрос античная философия предлагает вариант «шрапнельной истины», истины, пробивающей

29

См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – С. 214–215.

30

См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – С. 214–215.

31

См.: Аристотель. Сочинения в четырех томах. Т. 1. – М.: Изд. «Мысль», 1976. – С. 79–80.