Россия и мусульманский мир № 5 / 2014. Коллектив авторов

90-х годов.

      Естественно, что сегодня вместе с новой контрэлитой должна родиться и новая контркультура, которая противостоит господствующей культуре как беспощадная пощечина глянцевому гламуру. Появится ли она в ближайшее время как атрибут контр-элиты? Пока только процветает «перфоманс», что в переводе с английского означает «представление», который можно отнести к одному из проявлений контркультуры. Противники перфоманса называют его «незаконным сыном искусства». Незаконным потому, что «внутри себя он не имеет собственного положительного смысла, как не имеет никакой художественной ценности. Вся суть перфоманса состоит в активном воздействии на публику – в воздействии шокирующем, разрушающем устойчивые смыслы. Следовательно, задачи и характер перфоманса или инсталляции как форм «актуального искусства» априори не могут быть ни наивными, ни бессознательными»6. Однако прилепить Христу вместо его головы личину Беса еще не означает совершить революцию в сознании.

      Против этого резко выступает Максим Кантор, который утверждает, что корпоративное общество с его постмодернистским клиповым сознанием способно только порождать инсталляции. «Надо вернуть человеку человеческий образ вместо этой раздробленности, рассказиков ни о чем, реплик дня. Вместо всего этого пестрого и пустого – вернуть большую художественную форму. Во всех видах искусства». Это и составит ядро новой контркультуры.

      Но тут впору задать себе еще один вопрос: является ли новая контрэлита «лучшей из себе подобных», или она представляет собой политических маргиналов, отрицающих существо и любые формы истеблишмента?

      В свое время американец А. Гелла в книге «Интеллигенция и интеллектуалы» (1976), характеризуя интеллигенцию, на мой взгляд, дал хороший ориентир для обозначения контрэлиты, или элиты развития. Он считал основным признаком конституирования интеллигенции ее предназначение – бороться за фундаментальные социополитические изменения и помощь в освобождении низших классов, молодых наций от их экономической и культурной бедности и социально-политического угнетения7. И классифицировал имеющиеся представления об интеллигенции на семь групп: 1) классическая интеллигенция России и Польши конца XIX – начала XX в.; 2) интеллигенция межвоенного периода (1920–1940) в Венгрии и Чехословакии; 3) часть наиболее образованного и гуманистически ориентированного среднего класса Запада; 4) большие социальные группы в социалистических странах, которые носят название трудящейся интеллигенции; 5) образованная страта в новой Африке и Азии, конкурирующая с национальной буржуазией в борьбе за лидерство; 6) зарождающаяся группа диссидентов и частично революционной интеллигенции, которая в течение 60–70-х годов начала появляться внутри процветающих обществ; 7) небольшие группы диссидентов в Советском Союзе, Польше и Чехословакии.

      Выделив 2, 3, 4-ю группы в один тип, он категорически отказался назвать их интеллигенцией, отдав предпочтение

6

Кокшенова К. Злоумышленное глумление // Литературная газета. – 2003. – 5–11 февр.

7

Gella A. The intelligentsia and intellectuals. – N.Y., 1976.