Актуальные проблемы Европы №3 / 2013. Коллектив авторов

«твердой» и «мягкой» силы для реализации поставленных военно-политических задач. Принципиально важное значение имело также четкое (хотя и не без трений) распределение ролей между основными участниками, что впоследствии было закреплено и продолжено в Ливии. На фоне особого (можно предположить, в значительной мере вынужденного)2 внимания к решению проблем Афганистана Вашингтон и НАТО сразу же воспользовались присутствием в этой стране для общего закрепления на перспективу своих позиций как здесь, так и на Среднем Востоке, в Центральной и Южной Азии. Так, во время одной из поездок в Кабул летом 2002 г. заместитель министра обороны США П. Вулфовиц высказывал мысль о заинтересованности Пентагона в использовании военных баз в Баграме (под Кабулом) и Шинданде (под Гератом на западе страны) на перспективу в 15 лет, о желательности развертывания в одном из западных, прилегающих к Ирану районов крупного центра связи и радиолокационной установки.

      Реализацию американо-натовского проекта в Афганистане можно разделить на несколько этапов. Первый – период после решения Вашингтона о начале операции «Несокрушимая свобода» (Enduring Freedom) в октябре 2001 г. и до осени 2003 г., т.е. до принятия решения СБ ООН о расширении мандата МССБ и их передаче под оперативное командование НАТО. Этот отрезок времени первоначально характеризовался на Западе атмосферой эйфории и сверх ожиданий быстрой победы «над силами террора» и поддерживавшими их талибами. Такие настроения подпитывались и энергичным началом контртеррористической операции коалиционными силами, и успешными результатами проведенной в конце 2001 г. международной конференции по Афганистану. Не только западные спонсоры постталибского режима, но и сама Временная администрация (прежде всего ее влиятельное прозападное крыло во главе с Х. Карзаем) оказывались заложниками иллюзий о том, что стоит лишь оказать массированное внешнее военное и экономическое содействие и все проблемы страны будут немедленно решены3. С особым энтузиазмом на Западе приветствовали линию на фактическую монополизацию государствами НАТО права на организационно-политическое оформление постталибского государственного устройства страны по западным образцам и с привлечением в государственные и общественные институты многочисленных иностранных советников, а также десятков разного рода неправительственных организаций.

      Второй этап охватывал последующий период до принятия в 2009 г. США и НАТО кардинального решения о постепенном выводе иностранных войск. Он характеризовался ростом конфликтной динамики внутренних процессов в Афганистане. С одной стороны, с трудом, но набирало обороты государственное и социально-экономическое восстановление, с другой – расширялись масштабы вооруженного противостояния режима и его противников во главе с талибами. При этом наиболее активная силовая фаза противоборства, а также наибольшие потери в контингентах НАТО и МССБ пришлись на 2006–2010 гг. Тогда же происходило и дальнейшее укрепление Альянсом своего лидерства в реализации всех направлений военно-политической деятельности в ИРА и форсированное наращивание Западом разнообразных

2

Такую точку зрения, в определенной мере, разделяют и некоторые западные аналитики. Так, в частности, А. Кордесман признает, что многочисленные проблемы и вызовы, с которыми американцам пришлось столкнуться после вторжения в Афганистан, никак не отражали глобально-стратегического значения для США и Западной Европы региона, который после событий 11 сентября 2001 г. «неожиданно получил политическое и эмоциональное звучание» (см.: 19, с. 48–49).

3

Исключительное упование Временной администрации на массированную внешнюю помощь как панацею для решения всех своих проблем подкреплялось достаточно самонадеянным поведением моих западных партнеров в дипломатическом корпусе Кабула. Все это как бы должно было говорить: мы знаем, что надо делать для скорейшего обеспечения в Афганистане мира и стабильности и не совершим таких ошибок, как ранее Советский Союз. Позднее этот тезис неоднократно озвучивали многие высокопоставленные официальные лица администрации США. Такие настроения обильно подпитывались и пропагандистскими «переборами» на Западе в проявлении энтузиазма и сверхоптимизма в отношении событий в Афганистане, а также явными переоценками не только в СМИ, но и на официальном уровне первоначальных успехов коалиции в «борьбе с террором». Несмотря на официально декларировавшееся понимание стоящих перед Афганистаном серьезных вызовов, на самом деле в НАТО и Евросоюзе достаточно упрощенно подходили к стратегии и тактике построения основ общественной и экономической жизни в стране «после талибов» и борьбы с вооруженной оппозицией.