Россия и мусульманский мир № 6 / 2013. Коллектив авторов

трем республикам СКФО показал, что молодежь в выборе между добром и злом больше ориентируется на ценности разума, а не веры: приоритеты разума – 52,2%; приоритеты веры – 33,1%. По отдельным республикам эти показатели имели свои различия. КБР: приоритеты разума – 64,4%; приоритеты веры – 22,3%; ЧР: соответственно: 32,7 и 52,4%; РД соответственно: 58,2 и 26,6%. Заметим, что в ответах и на этот вопрос молодежь ЧР занимает преимущественно религиозную позицию. Наиболее светская – у молодежи КБР.

      Полученные опросные данные не позволяют однозначно говорить о том, что в перспективе у мусульман Северного Кавказа будут усиливаться иррациональные (основанные на вере, мистике) основания нравственной идентичности. Суть полученных различий может быть обусловлена возрастными особенностями группы молодежи (склонность к максимализму, к чувственному, более сильная подверженность «моде» религиозного поведения и др.). Вполне реально, что эти особенности восприятия религиозных ценностей с переходом во взрослую жизнь будут нивелированы.

      Другой фактор, определяющий дальнейшие изменения сознания в данном вопросе, – активно идущие процессы реисламизации. Это рост инструментальной роли ислама в протестных настроениях, мощная система исламского образования (в РД 15 исламских вузов, где учатся 1472 человека, 79 медресе – более 3 тыс. студентов, 158 мактабов – 3 тыс. студентов), еженедельные исламские проповеди по многим каналам ТВ, в мечетях, число которых в РД доходит до 2 тыс.

      К этому необходимо добавить, что с 2013 г. в общеобразовательных учреждениях Дагестана и других регионов будут в обязательном порядке проводиться уроки духовно-нравственного воспитания, которые по сути являются несветскими дисциплинами.

      Проанализированные нами процессы дают повод прогнозировать то, что в последующие годы вероятнее всего религиозно-иррациональное в нравственном сознании северокавказской молодежи будет только усиливаться.

«Региональные аспекты социальной политики», Махачкала, 2011 г., с. 134–141.

      Малая нация в иноэтничном окружении на постсоветском пространстве

      (на примере крымских татар)

Э. Кульпин-Губайдуллин, политолог

      Самоощущение, или иначе – общественное бессознательное малой нации в иноэтничном окружении на постсоветском пространстве весьма отлично от прецедентов в других регионах планеты. Отличия, о которых пойдет речь ниже, специфичны не только для крымских, но многие – для татар в целом. В системе «ландшафт и этнос» – народ и его окружающая природная среда – все татары (казанские, крымские, астраханские, сибирские, добруджанские и др.) характеризуются тремя признаками. Во-первых, они живут в исторически своем вмещающем ландшафте, на своей земле, остальные народы, живущие на той же земле, исторически являются пришлыми для данного вмещающего ландшафта. Во-вторых, повсеместно татары как этнос не являются хозяевами той земли, на которой живут. В-третьих, численно татары нигде не превосходят другие этносы, живущие