И грех, и смех. левсет насурович дарчев

сказала

      она, – я боюсь, что твои друзья не придут, и тогда

      у тебя будет еще один стресс. Сам подумай: сейчас

      людям не до этого. Друзья были друзьями, пока ты

      был на должности, а сегодня ты никто – пенсионер.

      И кто будет кушать твоего барана? Только не подумай, что мне жалко. И знаешь, что доктор сказал?

      – Что?

      – Никаких переживаний, – сказала Нона. –

      Сердце может не выдержать.

      Зияди вздохнул и задумался: случай непростой.

      Зияди стал расхаживать взад-вперед, сцепив руки

      за спиной. От напряженной мысли его лицо скорчилось. В спортивных брюках и красной футболке, выделяющей его обвислые черты, он спустился во двор,

      зашел в сарай и погладил барана. Затем он направился к месту погребения вина, обошел его по кругу, заложил руки в боки и вскинул голову. Его напряженный мозг выдал идею, и он поторопился к жене.

      – Нона, вот ты говоришь, что нельзя переживать?

      11

      – Да

      – А радоваться можно?

      Нона растерялась.

      – Что за вопрос? Конечно, можно, – милостиво

      согласилась Нона.

      – Тогда у нас все получится, милая. Есть способ

      пригласить друзей, – его глаза, прищурившись, лукаво торжествовали.

      Жена выжидала.

      – Какой?

      – Давай объявим, что я умер.

      Нона съежилась.

      – Ты с ума сошел

      Сосед Батраз, осетин по национальности, со

      скуластым лицом и солидными усами, выслушав Зияди, обалдел и долго не мог ничего говорить. Через минуту, когда все осмыслил, он

      засмеялся.

      – Такое может придти только в твою голову, Зияди, – сказал он, мотая головой. – Ты занесешь себя

      в книгу памяти. Что ж, я за! – он гордо покрутил

      усы за кончики.

      В середине дня Зияди пожаловался на боли в

      сердце, и Нона позвала медсестру, чтобы сделать

      укол. Та, взяв в руки ампулу и уставившись на нее

      тупым взглядом, застыла, переведя ошарашенный

      взгляд на Нону.

      – А что, дяде Зияди так плохо?

      – Врач сказал, что у него увеличенное сердце, –

      произнесла Нона. – Я не знаю: Зияди шутит и говорит: «У больших людей бывает большое сердце». –

      Она застыла с минуту. – А что, сильное лекарство?

      – Ну, да – морфин.

      Нона вздохнула и отвела взгляд.

      К вечеру дня во дворе Зияди все шуршало: стол,

      стулья, посуда, мясо, костер. Сам Зияди, поглощенный великолепной идеей и счастливый, вертелся

      как маленький мальчик. Забыв про всякие болезни,

      12

      он разжигал костер, разделывал мясо и все время

      напевал старую грузинскую песню.

      Нона следила за ним украдкой, с горечью вспоминая прошлое, которое пролетело бесследно, как

      один миг. Вспышка света. Блеск молнии. С годами

      стали