Ассира. Катя Верба

в коридор. А потом сама хватала пальто и выбегала на улицу. Лука лаял, скулил у двери, рвался бежать за матерью, умоляя ее вернуться домой. В отличие от отца, который спокойно прибирал последствия пронесшегося урагана, наводил порядок в своем шкафу, а потом заваривал чай и звал нас на кухню, где на блюдце лежали пряники. Я сразу же бежала, а Алиса запиралась в комнате и не выходила оттуда до маминого возвращения.

      Я любила, когда мамы не было дома. Никто не отвлекал тогда отца от меня. Я была на сто процентов папиной дочкой. А Алиса нет. Ее, казалось, отец раздражал так же, как маму. Часто они шушукались с матерью на кухне за закрытой дверью и выходили оттуда потом – хитрые и серьезные, словно два заговорщика. После таких тайных совещаний, отец не мог найти то краски, то нужные кисти, то вчерашние эскизы.

      Самым большим счастьем для меня было проводить время в отцовской мастерской. Я могла сидеть там часами: молча, тихо, чтобы никому не помешать. Я готова была на все, только бы меня не прогоняли домой. Здесь появлялись на свет мои первые рисунки. Здесь же в моей душе родилась огромная любовь к живописи. Отец научил меня всему, что знал и умел сам. Даже когда у меня что-то не получалось во взрослом возрасте, я словно чувствовала, как он своей мягкой рукой поправляет мою кисть, чтобы линия получилась точной.

      Здесь, в мастерской, в одной из старых папок, я однажды нашла портрет женщины, который поразил меня до глубины души. Она была одета в старинный русский наряд,волосы легкими волнами лежали по плечам, а взгляд был грустный и полный любви. Отец тогда покраснел, замялся, а потом сказал, что это просто модель и потрепал мои вихры. Но взгляд его при этом изменился, стал грустным и напряженным. Мне показалось, что эта женщина не может быть просто моделью. Она определенно была какой-то особенной, может быть, колдуньей – таким необычным был ее образ. Может быть, отец был влюблен в нее?

      У отца всегда были любовницы, сколько себя помню. Но он убеждал мать, что лишь она его единственная любовь. Я не знала, любит ли мама отца. Алиса говорила, что она его любит, а он ее – нет. Я думала, что все наоборот. Мать всегда злилась на него, кричала, требовала внимания. Ей не нравилось, что отец ничего не делал по дому, что в семье постоянно не было денег, а дети, то есть мы, носили обноски. Каждый день у нее был новый повод, чтобы поругаться с ним. Но, что странно, она всегда заботилась о нем: когда он болел – сидела возле его кровати и гладила лохматые рыжие волосы. Тогда я ревновала отца к ней, и мне хотелось, чтобы он поскорее поправился.

      Мы были не очень-то дружны между собой. К нам никогда не приходили гости. И мы сами ни к кому не ходили. У нашей семьи не было друзей. Да и вообще, мы редко что-то делали вчетвером. Тем не менее, мы любили друг друга. Я осязаемо чувствовала эту любовь зимой, в те редкие вечера, когда на улице было так холодно, что и носа из дома не высунешь. Мы садились на мягкий ковер возле электрического обогревателя и пили чай, передавая небольшой чугунный чайничек друг другу. Можно сказать, что мороз и тепло от обогревателя, соединяли