Последние Девушки. Райли Сейгер

у меня получаются. Это меня расслабляет. Доставляет настоящее удовольствие. После… – я опять запинаюсь, хотя на этот раз совсем по другой причине. – После того, что со мной случилось…

      – Ты хочешь сказать, после убийств в «Сосновом коттедже»?

      Поначалу я удивляюсь, что ей знакомо это название. Но потом понимаю, что это вполне естественно. Мне же известно, что такое «Найтлайт Инн».

      – Да, – говорю я, – после случившегося я жила с родителями и очень часто пекла что-нибудь для друзей и соседей. В качестве благодарности. Они так меня поддерживали. Каждый вечер новый пирог или кекс… и так несколько недель подряд.

      – Ох уж эта еда.

      Сэм подносит пальцы ко рту и принимается грызть заусенцы. Рукав ее кожаной куртки соскальзывает вниз, обнажая на запястье темное пятно. Татуировка, спрятанная подальше от посторонних глаз.

      – Ты, видимо, жила в хорошем районе.

      – О да.

      Сэм сжимает зубами заусенец, дергает и выплевывает его.

      – А вот я нет.

      Мы умолкаем. У меня в голове проносятся вопросы личного плана, на которые Сэм, не исключено, не пожелает отвечать. Сколько времени ты была привязана колючей проволокой к дереву? Каким образом тебе удалось освободиться? Что ты чувствовала, когда вонзала сверло в сердце Келвину Уитмеру?

      Но вместо этого я говорю:

      – Может, нам надо поговорить о Лайзе?

      – Можно подумать, у нас есть выбор.

      – Но мы не обязаны этого делать.

      – Она покончила с собой, – произносит Сэм, – конечно надо.

      – Как по-вашему, почему она так поступила?

      – Наверное, больше не могла все это выносить.

      Я понимаю что Сэм имеет в виду. «Все это» – это чувство вины, кошмары и мучительная тоска. А еще неотвязное, гнетущее ощущение, что я не должна была выжить. Что я просто жалкое, извивающееся на земле насекомое, которого судьба позабыла раздавить.

      – Значит, ты из-за Лайзы перестала прятаться?

      Сэм поднимает на меня глаза.

      – А ты как думаешь?

      – Думаю, да. Тебя оно потрясло так же сильно, как и меня.

      Сэм молчит.

      – Я права?

      – Может быть, – говорит она.

      – И ты решила наконец-то со мной повидаться. Потому что тебе было любопытно, какая я.

      – Ой, да я и так о тебе все знаю, – отвечает Сэм.

      Она откидывается на спинку дивана, наконец позволяя себе устроиться поудобнее. Потом небрежно закидывает ногу на ногу, кладя левую ступню на правую коленку. Руки освобождаются и ложатся по обеим сторонам от нее на спинку дивана, простираясь, будто крылья. Я тоже раскрываюсь – подаюсь вперед на своем кресле и опускаю руки.

      – Полагаю, тебя ждет сюрприз.

      Сэм выгибает бровь. Ее брови прорисованы черным карандашом, и от этого жеста под полоской сажи проглядывает несколько тонких волосков.

      – Мисс Куинси Карпентер ни с того ни с сего бросает вызов.

      – Никакой это не вызов. Я просто констатирую факт. У меня много тайн.

      – Они есть у всех нас, – отвечает Сэм. – Но ты ведь не просто звезда-хозяюшка,