Твои не родные. Ульяна Павловна Соболева

и обманчиво спокойный голос. «Маленькая моя» ты не имеешь права меня так называть. Не смей никогда больше! Не твоя.

      – Это все ты, да? Зачем?

      – Если я скажу, что соскучился, ты поверишь?

      Почувствовала, как коснулся волос на затылке, а я отпрянула к окну и сжала челюсти до боли. И в эту секунду Егор вдруг сжал пальцами мои волосы и насильно развернул к себе, заставив посмотреть в свое лицо и задохнуться от этой близости. Задохнуться от того, что он нисколько не изменился. Только возмужал, и возраст сделал черты его лица еще резче и выразительней.

      – На меня смотри, когда я с тобой говорю. Мне в глаза. Я сказал, что соскучился по суке, которая наставила мне рога пять лет назад. И знаешь – это правда. Я всегда был честным с тобой.

      – Сочувствую, – пошевелила губами, вспоминая тот раз, когда он смотрел на меня точно так же, как на тварь или мерзкое насекомое.

      – Нет, моя девочка, это я тебе сочувствую. Лучше бы я о тебе забыл, правда?

      Держит сильно за волосы и гладит скулу согнутым пальцем, а я не могу смотреть на него. У меня адский диссонанс, потому что его образ и то, что он мне говорит… это ведь было не про нас. Ведь когда-то он умел смотреть на меня иначе. Когда-то он ласкал меня этими пальцами и этим голосом.

      – Правда. Чего ты хочешь? Ты ведь чего-то хочешь, верно?

      Пожал плечами, а сам все так же смотрит – глаза сузились и на скулах желваки дергаются.

      – Ты знаешь, вначале просто хотел купить этот комбинат. А потом… потом мне захотелось купить тебя. Почему бы и нет? Почему не я?

      – Денег не хватит.

      – Хватит, Аня. На такую, как ты, много и не надо, но я готов раскошелиться. Например, купить твой дом. Все здание, и снести на хер. Или не дать тебе устроиться на работу и смотреть, как ты загибаешься.

      Он побледнел, пока говорил мне все это, его черты заострились, а серые глаза потемнели на несколько оттенков.

      – Не смей. У меня ребенок…

      – Я помню, что ты не просто мне ставила рога, а еще и принесла мне свою нагулянную дочь и пыталась уверить, что она от меня. Так значит, придется прийти и попросить. У меня есть деньги.. У тебя…

      Опустил глаза в вырез моего платья, приподнял одну бровь и усмехнулся криво своими чувственными губами.

      – Могло быть и лучше. Я думал шлюшки ухаживают за собой, поддерживают товарный вид. Но, видимо, спрос низок и товар не востребован.

      Замахнулась, но он перехватил мою руку и завел ее за спину. От ярости и ненависти начало драть в горле и ломить ребра. Ненавижу подонка!

      – Я подожду, Аня. Я умею ждать. Ты приползёшь. Я тебе обещаю. На коленях.

      Наклонился через меня, открыл дверь и вытолкал меня из машины на тротуар.

      – Мой номер найдешь, когда решишь, что готова поторговаться. Не забудь завтра выехать вовремя из моей квартиры.

      Визжа покрышками, джип рванул с места, а я, тяжело дыша, так и стояла на дороге, не обращая внимания на то, что меня объезжают машины и сигналят мне. Я все еще не верила, что этот разговор был, я все еще не могла понять, о чем он был.

      А