Русь на Мурмане. Наталья Иртенина

Феодорит слегка нагнул голову в поклоне и зашагал к скиту.

      – Стой! – крикнул Митрофан. – Я видел в Ростове твою мать. Она приходила к сотенному голове.

      – Что она говорила? – Монашек порывисто вернулся.

      – Скажу, если позовешь лопина и будешь толмачить, – отрезал мальчишка.

      Инок задумался.

      – Хорошо. В этом нет худа… Одгэм! Иди сюда.

      Лопари закончили погрузку мешков и готовились отплыть. Тот, которого позвал инок, поспешил к ним. Заулыбался. Что-то сказал, подойдя.

      – Чего он лопочет?

      – Спросил, здоровы ли мои олени. Это лопское приветствие, – смутился Феодорит. – У меня нет никаких оленей… Тирву, Одгэм!

      Митроха хмыкнул, рассматривая лопскую породу. Ростом мужик был чуть выше его плеча. Порты и рубаха выделаны из кож. Лицо темное, задубелое, а светлая борода росла жидкими клочьями. Голубые глаза с красноватыми белками любопытно уставились на отрока.

      Чем дольше они смотрели один на другого, тем настороженнее делался лопин. Он больше не улыбался.

      Митроха снял с шеи гривну. Не выпуская из рук, показал мужику одной и другой стороной. Золотой кругляш тотчас приклеил к себе взор лопаря. Феодорит что-то сказал ему.

      Одгэм взволнованно зачастил на своем наречии.

      – Он говорит, что это бог, – переводил инок. Поправился: – Идол. И что ты, наверное, большой человек, богатый, раз у тебя такой…

      Лопин не дал ему досказать. Ударил себя ладонью в грудь:

      – Одгэм тоже есть кедьке-табай. Не такой. Твой красивее.

      – Покажи.

      – Э-э, свой кедьке-табай не показывай чужим. Плохо.

      – Я же тебе показал свой.

      – Твой коль-табай пустой. Я вижу. Иммель ушел из него. Ты давно не делал лоахт.

      – Не приносил идолу жертв, – с отвращением перетолмачил Феодорит.

      – Каких еще жертв? – растерялся Митроха.

      – У всех иммель есть сайво-вуонгга. Духи, которые служат. Они скажут, какой лоахт надо. Тогда бог вернется.

      Лопин снова уткнулся воспаленными глазами в гривну. И вдруг попятился, вскрикнув. В страхе залопотал по-своему, тыча пальцем в золотой кругляш.

      – Он говорит, что ты, наверное, получил этого табая от великого кебуна… Так они называют своих колдунов… Говорит, это Каврай-олмак. На волке. У него в руках куамдес, волшебный бубен. Этот иммель покровитель кебунов и нойд, лопских жрецов…

      – Бубен? – пробормотал Митроха. – А я думал – щит.

      – Господи! – Инок, опомнясь, чуть не взвыл и схватился обеими руками за голову. – Спаси мя, грешного, очисти язык мой!.. Одгэм, ведь ты обещал не носить идолов в скит! Ты согласился принять христианскую веру. Я же тебе поверил!

      – Э-э, – мужик хитро усмехнулся, – у лопина много врагов. Лесные звери. Злые духи. Чудины. Яммии. Богов тоже надо много. Еще один, сильный бог рууш, хорошо.

      Феодорит, простонав, бросился прочь. Митроха вдумчиво потыкал пальцем в процарапанные значки на гривне.

      – Что тут нарисовано? Опять вроде бубен? И гора какая-то?

      – Одгэм