Ермак. Том I. Евгений Александрович Федоров

захватить невольника-ясыря…

      В теплую летнюю ночь над Доном у костра сидели четыре станичника, оберегая табуны от ногайских воров. Кругом – непроглядная сине-черная тьма, над головой – густо усыпанное яркими звездами небо. Под кручами текла невидимая река. Со степи тянуло запахом цветущих трав, подувал ветерок. В глубокой тишине уснувшей степи не слышалось ни звука. Но вот, нарушая ночной покой, в черной мгле послышался дробный топот коня.

      – Невесть кто скачет! – нахмурился низенький, проворный малый с цыганской бородкой и, схватив ложку, зачерпнул и попробовал ухи. – Ох, братцы, до чего ж вкусна!..

      Казаки не слушали его, насторожились. Топот все ближе, все чаще.

      Широкоплечий высокий казак Полетай вскочил, потянулся, расправил руки. Кулачища у него по пуду.

      – И куда прет, нечистая сила! Табун напугает, леший! – Он прислушался. – Нет, не ногаец это скачет, тот змеей проползет; по всему чую, наш расейский торопится…

      Только сказал, и в озаренный круг въехал коренастый всадник на резвом коньке. Полетай быстро оценил бегунка: «Огонь! Вынослив, – степных кровей скакун!»

      Приезжий соскочил с коня, бросил поводья и подошел к огню.

      – Мир на стану! Здорово, соколики! – учтиво поклонился он станичникам.

      Черноглазый малый, с серьгой в ухе, схватил сук и по-хозяйски поворошил в костре. Золотыми пчелками взметнулись искры, вспыхнуло пламя и осветило незнакомца с ног до головы.

      «Молодец Брязга!» – одобрил догадку товарища Полетай и стал разглядывать незваного гостя. Был тот широкоплеч, коренаст, глаза жгучие, мягкая темная бородка в кольцах. На вид приезжему выходило лет тридцать с небольшим. Держался он независимо, смело.

      – Здорово, соколики! – приятным голосом повторил незнакомец.

      – Коли ты русский человек и с добром пожаловал, милости просим! – ответили сидящие у костра, все еще удивленные появлением гостя.

      – Перекреститься, не лихой человек. Дону кланяюсь! – Незнакомец скинул шапку и снова поклонился.

      Заметил Полетай, что у прибывшего густые темные кудри. «Ишь, леший, красив мужик!» – похвалил он мысленно и позвал:

      – Коли так, садись к вареву, товарищ будешь!

      – Спасибо на привете! – ответил гость и сел рядом со станичниками. С минуту помолчали, настороженно разглядывая друг друга. Озаренное теплым светом лицо полуночника было приятно, мужественно.

      – Из какого же ты царства-государства? – весело спросил его Брязга и прищурил лукавые глаза.

      – Из тридесятого царства, от царя Балабона, из деревни «Не переведись горе»! – загадкой ответил гость.

      – Издалече прискакал, родимый! – усмехнулся Полетай, оценив умение незнакомца держать тайну про себя.

      – Ну а ты откуда? – обратился приезжий к Брязге.

      Казак тряхнул серебряной серьгой и отозвался весело:

      – А я из-под дуба, из-под вяза, с донского лягушачьего царства!

      – Ага! –