Так держать!. Рейнбоу Рауэлл

его больше всех. Отец Пенни повышает голос, лишь когда мать начинает разглагольствовать про Мага: тогда он кладет ладонь на ее руку и говорит: «Хватит, Митали…» А она отвечает: «Приношу извинения, Саймон, я знаю, что Маг – твой приемный отец…»

      На самом деле это не совсем так. Маг никогда не называл себя моим отцом или кем-то в этом роде. Даже когда я был ребенком, он относился ко мне только как к союзнику. В первый мой визит в Уотфорд Маг привел меня к себе в кабинет и все рассказал. Про Тоскливиуса Коварного. Про исчезновение магии. Про дыры в атмосфере, похожие на мертвые зоны.

      Тогда я с трудом осознавал тот факт, что магия существует, а Маг рассказывал про то, как нечто пытается убить ее – поглотить, погубить – и только я способен помочь.

      – Саймон, – говорил он, – конечно, ты еще слишком молод для такого знания. Одиннадцать лет – слишком юный возраст. Но нечестно и дальше утаивать это от тебя. Тоскливиус Коварный – величайшая угроза миру магов за всю историю его существования. Он могущественный и вездесущий. Сражаться с ним – словно перебарывать сон, когда ты валишься с ног от усталости. Однако сражаться с ним – наша святая обязанность. Мы хотим защитить тебя, и клянусь своей жизнью, мы это сделаем. Но, Саймон, ты должен как можно скорее научиться защищать себя сам. Он – наша величайшая угроза. Ты же – наша величайшая надежда…

      Я был слишком ошарашен, чтобы как-то ответить или задать вопрос. Слишком мал. Мне хотелось одного: чтобы Маг повторил тот фокус с саморазворачивающейся картой.

      Весь первый год в Уотфорде я твердил себе, что сплю. А на следующий – все с точностью наоборот…

      К этому времени на меня успели напасть огры, я вдребезги разбил кольцо из каменных столпов и подрос на пять дюймов, и только тогда в моей голове созрел серьезный вопрос.

      Почему я?

      Почему именно я должен бороться с Тоскливиусом?

      За все эти годы Маг отвечал на мой вопрос десятком разных способов.

      Потому что я был избран. Обо мне говорится в пророчестве. Потому что Тоскливиус не оставит меня в покое.

      Но эти ответы меня не устраивали. Только Пенелопа дала такой ответ, который я смог принять…

      – Потому что ты способен на это, Саймон. Кто-то же должен.

      Маг смотрит на что-то из моего окна. Думаю, не предложить ли ему сесть. Но не могу припомнить, видел ли его когда в сидячем положении.

      От малейшего движения кровать подо мной скрипит.

      – Сэр?

      – Саймон…

      – Тоскливиус… вы его нашли? Что я пропустил?

      Маг сдавливает подбородок большим и указательным пальцем, потом быстро мотает головой:

      – Ничего. Мы не приблизились к тому, чтобы найти его. Были и другие дела, заслуживающие моего пристального внимания.

      – Разве есть что-то важнее Тоскливиуса? – не задумываясь спрашиваю я.

      – Не важнее. Скорее более срочное. Дело в Старинных Семьях – они испытывают меня. Питчи подкупили троих членов Ковена, чтобы те держались подальше от собраний, и кворум не состоялся. А еще все лето по дороге в Лондон возникали стычки.

      – Стычки?

      – Засады,