Жизнь без слов. Проза писателей из Гуанси (сборник). Коллектив авторов

Игуан слушал, дрожа всем телом, и к концу речи сжался в комок, словно его раздели догола. Информация была четкая и конкретная, точно и совершенно достоверно назывались по порядку дававшие ему взятки люди и суммы, некоторые сведения он и сам помнил не так подробно.

      – Вань Игуан, не отпирайся! Это бесполезно. Чистосердечное признание – вот твой единственный выход!

      Вань Игуан плюхнулся на колени и начал биться головой об пол:

      – Я буду честен! Я признаю! Я, Вань Игуан, виноват перед партией, партия меня взрастила, доверила важный пост, а я не оправдал ожиданий. Я сейчас же верну эти тридцать пять миллионов, прошу проявить ко мне снисходительность, указать мне путь к спасению!

      Сначала его коленопреклоненная просьба вызвала у супруги смех, но потом она начала его бранить:

      – Вань Игуан, ну ты и тряпка! Сразу сдал оружие и капитулировал. Если ты признаешься, то за эти тридцать пять миллионов лишишься головы, ты хоть это понимаешь?

      Вань Игуан поднял голову и посмотрел на черное из-за нанесенной маски лицо бранившей его жены:

      – Я и правда принял тебя за члена комиссии по проверке дисциплины или за прокурора!

      – Тогда тем более нельзя признаваться, идиот!

      – Но ты же точно перечислила всех взяткодателей и суммы!

      – Это потому что я – твоя жена! И я знаю, что ты столько получил. И сейчас я тебя допрашиваю, естественно, я все верно говорю.

      – Но что если комиссия или прокуратура тоже все тщательно расследует и узнает, сколько я получил?

      – Все равно можно отпираться!

      – Как?

      – Говорить, что ни от кого денег не брал!

      – А если кто-то меня выдаст и даст показания против меня?

      – Ну и что? А ты говори, что они возводят на тебя поклеп.

      – Но ведь я и правда брал у них деньги!

      – Я тогда задам тебе вопрос, – сказала жена. – Когда тебе давали деньги, их переводили на счет? Ведь нет? Тебе напрямую давали наличные, и свидетелей при этом не было же? И никто ведь не снимал скрытой камерой? Ничего этого не было, так чего ты боишься? Зачем паникуешь?

      – А ведь и правда. – Вань Игуан успокоился и снова уселся на скамейку. – Все-таки моя супруга более спокойна и невозмутима.

      – Ага, невозмутима, как же! Ты только что признался, перепугал и разозлил меня. Если ты потеряешь голову, то и мне тогда конец. Бедный наш сын!

      – Двадцать миллионов в США, сыну хватит, – ответил Вань Игуан.

      Тут супруга вскрикнула, словно наткнулась на какую-то сложную проблему. Она смотрела на мужа, как на мудреца или Чжугэ Ляна[18].

      – Лао Вань[19], даже если никто не даст показаний, а ты сам не признаешься, то если они вдруг узнают про эти тридцать пять миллионов, сразу поймут, что они превышают наши легальные доходы, и обвинят нас во владении имуществом неизвестного происхождения. Что же делать?

      Вань Игуан ломал голову, ломал, но так и не придумал, как выпутаться. Жена предложила:

      – Я

18

Чжугэ Лян (181–234 гг. н. э.) – китайский полководец периода Троецарствия (220–280 гг. н. э.). Считается олицетворением мудрости, хитрости и стратегического мышления.

19

Лао – ставится перед фамилией при неформальном обращении к уважаемому человеку, означает «старый», «старший».