Механика вечности. Евгений Прошкин

ни к чему.

      Остановить Алёну можно было только силой, и я со смешанным чувством ожидал того момента, когда придется хватать ее за руки, отталкивать, возможно, даже бить. Я пойду на это. Я ударю свою жену, лишь бы она осталась. Только задержать ее до прихода Миши-младшего, потом она поверит.

      Алёна собрала в охапку раскиданные вещи и бросила их обратно в чемодан.

      – Выслушай меня. Пожалуйста.

      – Говори, – пожала она плечами. – Мне еще нужно найти босоножки.

      – Скоро придет Миша, – начал я, кривясь от того, что вынужден нести эту чушь. Однако ничего другого я сказать не мог, ведь это была самая что ни на есть правда.

      – Мефодий, а может, ты наркоман?

      – Это было бы здорово, – произнес я скорбно. – Я бы дорого заплатил за то, чтобы всё это оказалось сном. Но даже если я проснусь, ты всё равно уйдешь – не сейчас, так через полгода. Это уже случилось. Мы живем отдельно, и в анкетах я указываю, что холост.

      Алёна подхватила чемодан и, дотащив его до прихожей, открыла дверь. Я уже изготовился ухватить ее за плечо, но тут она исступленно закричала и сама кинулась ко мне.

      – Кто там? – еле выговорила она.

      – Твой муж, – буднично ответил я, наслаждаясь эффектом.

      – А ты?

      – Тоже муж. Только бывший. Ты ведь от меня ушла.

      Ради того, чтобы увидеть смятение Алёны, ее широко раскрытые глаза и капельку слюны, повисшую на губе, стоило пережить и не такое.

      – Что вы тут хулиганите? – невозмутимо спросил Миша. Оценив обстановку, он решил добавить перца и от себя. – Не надо так кричать, соседи милицию могут вызвать.

      – Как это? Почему вас… много? – прошептала Алёна.

      – Тезка, покажи супруге руку. Левую, – попросил я, сожалея о том, что накал постепенно проходит.

      Миша протянул Алёне раскрытую ладонь.

      – А вот моя, – сказал я, выставляя на обозрение неровную полоску запекшейся крови. – Чудес не бывает. Если ручку поранить, то получится бо-бо.

      – Не бывает, – покорно повторила Алёна и вдруг потяжелела.

      Она сползала на пол, а я не мог ее удержать из-за того, что всецело отдался ликованию.

* * *

      – Всё равно, – упрямо твердила Алёна часом позже, когда чемодан был разобран и спрятан на антресоли, а моя неистовая радость победы усохла до слабого послевкусия. Втроем мы сидели на кухне и пили гадкую кофейную бурду, которую Алёна сварила в знак примирения. – Всё равно это измена.

      – Позвольте, мадам, – не согласился я. – Мы с вами уже четыре года как в разводе. У меня и кольца-то обручального нет, забыл даже, на какой палец оно одевается.

      – Постой-постой! – Алёна пригляделась к нашим прическам. – Ах, вы гады! Я всё понять не могла, чего это ты меня своими расспросами доставал. Поменялись, да?

      – А ты, любящая жена, и не заметила, – парировал я. – К мужу надо быть внимательнее, ферштейн? Посмотри на нас: мы же раз-ны-е!

      – Да, вижу. А когда поодиночке, вроде одно и то же.

      – Так что моя совесть чиста. Если кто-то