Механика вечности. Евгений Прошкин

так!..

      Этот симбиоз мяса и злобы вряд ли был старше меня, но обращение «гаденыш» звучало из его уст вполне обоснованно.

      Коля показал, как я махал рукой, садясь в шикарный автомобиль, и я заразился его яростью.

      – Решай быстрее, что с этим говнюком – тебе оставить или оформлять, – поторопил следователь.

      Амбал, покачивая головой, внимательно меня осмотрел, производя в уме какую-то калькуляцию.

      – На хрена он мне сдался? Раскручивай его по полной, Фёдорыч. Почем у нас угон?

      – Трешка от силы, – скривился тот. – Тем более тачка вернулась. Год – полтора. И условно.

      – Моральный ущерб? Представляешь, я за ним бегу, а он мне ручкой!

      – Не канает. Только материальный. За железо и два литра бензина.

      – Да ты знаешь, сколько у девятьсот семнадцатого одно крыло стоит? Больше, чем вся его жизнь! Он до пенсии не выплатит! Ты же, гнида, небось, на голое пособие существуешь! – проревел Коля в мою сторону. – Ну ничего, на бензин наскребешь как-нибудь. Ты у меня эти два литра выпьешь, понял? Без закуски!

      – Погоди, до суда время есть, – сказал следователь. – Я тебе, Ташков, такую камеру сосватаю…

      Они переглянулись и захохотали – злобно и многообещающе.

      Дверь снова открылась, и появился знакомый опер в коричневом пиджаке.

      – Фёдорыч, ты будешь смеяться.

      За ним вошел Орехов, привычно тянущий кого-то за наручник. Он повел рукой, и в кабинет, споткнувшись на пороге, влетел Миша-младший.

      – Ташков номер два, – пояснил Лысый. – Если еще найдем, везти?

      Следователь промолчал, гримасой показывая, что оценил шутку.

      – У тебя же нет братьев, – сказал он, глядя куда-то между Мишей и мною. – Откуда второй взялся?

      Коля тоже не мог ничего понять. Он, как заведенный, вертел своей примечательной головой, пытаясь угадать, кто же из нас двоих махал ему из машины.

      Первым, как ни странно, пришел в себя Миша.

      – Сволочь, вот ты кто, – сказал он мне. И, обращаясь к человеку за столом, добавил: – Я не виноват. Это он.

      – Молчать! – неожиданно крикнул следователь. – Отвернуться друг от друга! Ни звука!

      – Ты чего, Фёдорыч? Даже я шуганулся, – озадаченно проговорил амбал.

      – Иди, Куцапов, не до тебя. Чует мое сердце, здесь кое-что посерьезней угона. Гляди, как похожи, прямо близнецы. Их сейчас по разным кабинетам надо, пока договориться не успели. И допросец по полной форме, – он аппетитно потер ладонями.

      – Фёдорыч, когда раскроешь международный заговор, не забудь и мне медальку отписать. Если б не моя тачка, гуляли бы они себе спокойно и горя не знали. Хорошо хоть из бардачка ничего не пропало. Бошки бы на месте пооткручивал!

      Куцапов вышел, однако через несколько секунд появился вновь. За это время он вряд ли успел дойти до конца коридора, но с Фёдорычем он поздоровался так, будто они не виделись целую вечность.

      В ответ на его приветствие следователь недоуменно вскинул брови и спросил:

      – Ты