Гром и Молния. Ольга Коротаева

поправился я, с опаской наблюдая за гордым профилем эльфийки, дабы успеть заключить её во временную петлю до того, как получу по шее. – Ну кто еще выдержит подобные измывательства? Лично я отрубаюсь уже после первой четверти урока и вхожу в состояние голодной спячки горундца.

      – Да? – удивился Элмор. – Вот никогда бы не подумал, что ты способен удержать внимание так долго. Лично я не выдерживаю и шестой части.

      – Зато наша всезнайка занимается сутками напролет, – мерзко захихикала Нарвэ. – Что впрочем, не помогает ей стать лучшей.

      Лейла смерила презрительным взглядом девушку и зашагала прочь:

      – Я передумала, принц и сам доберется.

      – Нарвэ, – я проводил принцессу задумчивым взглядом, – мне все чаще кажется, что твоя белая кожа – только иллюзия. Ты больше походишь на дроу, чем на светлую эльфу. Во всяком случае, в язвительности тебе не откажешь.

      – При чем здесь язвительность, – Нарвэ меланхолично пожала плечами. – Я правду говорю. Лейла всегда была зубрилой, но это не особо помогало ей постигнуть смысл. А оттарабанить предмет на экзамене мало, надо еще познать его практическую сторону.

      – Мне казалось, у принцессы с этим проблем нет, – удивился я. – Она и меня научила кое-чему…

      – Просто ты неусидчив, – эльфийка с озорством потрепала мою челку. – Теорию ненавидишь, а вот практику схватываешь на лету… если разжевать в твоей любимой манере – параллельно поиздевавшись над ближним.

      – Скажешь тоже, – польщено хмыкнул я, припомнив Дэмеца.

      – А Нарвэ вообще все легко дается, – внес свою лепту в объяснения Элмор, внимательно наблюдая за крохотной тварью, имевшей неосторожность высунуть свои лапки из-под защиты плоского камня в выемке на стене. – Поэтому ей все смертельно завидуют. А Лейла в особенности, ведь её положено быть лучшей.

      – Понятно, – я широко зевнул. Честно говоря, тема мне уже поднадоела, зато появилось острое любопытство – что же хочет от меня его светлейшее повелительство?

      Махнув на прощанье скривившейся эльфийке и практически по-дроудски залезшему на гладкую стену в исследовательском экстазе Элмору, я направился к выходу из здания. Где-то впереди, словно пугливые мотыльки, мелькали встревоженные группки эльфиек, которые, едва завидев меня, исчезали, будто просачивались сквозь стены. Иногда встречались мрачные юноши с вызовом в светлых глазах. Темный ош, не нравится мне здесь! И эти белые стены, и увитые растениями балки. А особенно большие цветы, в изобилии покрывающие любую ровную поверхность. Их тошнотворный запах часто доводил меня до полуобморока, вызывая слезоточивость и постоянные чихи.

      Попав на свежий воздух, я с облегчением вздохнул полной грудью… и благополучно подавился попавшей в рот маленькой бабочкой. Еле отплевавшись остатками насекомого, я высказал окружающему миру и его обитателям все, что я думаю о ярких красках, цвете, свете и существах, возводящих эту безвкусицу в ранг истины.

      Не удовольствовавшись тирадой, я щелчком пальцев превратил