Черные перья. Марджери Аллингем

Однако при сложившихся обстоятельствах время и место для дебатов на подобную тему не представлялись подходящими.

      – Что ж, сможете покинуть нас завтра, – пожала плечами Фрэнсис. – А сейчас возвращайтесь в дом. Я спущусь к вам.

      – Да уж, пожалуйста, спуститесь, мисс, – в голосе экономки звучало много невысказанного и не слишком приятного для Фрэнсис. Она обняла Молли, которую никогда вроде бы не любила, с почти материнской нежностью.

      Фрэнсис закрыла окно и подошла к туалетному столику, чтобы взять зеркало. Ее голова была настолько занята этим примечательным мелким инцидентом, что она толком не смотрела на Габриэллу, пока не склонилась через постель, подавая ей небольшое зеркальце с ручкой. Внезапная перемена во внешности старой женщины поразила Фрэнсис. Миссис Айвори сидела совершенно прямо, напоминая куклу, лицо превратилось в пожелтевшую маску. Но глаза были живыми и яркими, блестели, полные подозрительности, как глаза мыши.

      – Что она сказала?

      – Ничего особенного. Просто Молли, наша маленькая горничная, собирается увольняться и хотела уехать немедленно, но полицейский заставил ее вернуться… Боже мой! Бабушка! С вами все в порядке? Не лучше ли вам прилечь?

      Габриэлла закрыла глаза.

      – Ложитесь, дорогая моя, – попросила Фрэнсис. – Обопритесь на мою руку и откиньтесь назад.

      Старуха позволила уложить себя на подушки.

      – Все это утомительно, – капризно вымолвила она, но и такая фраза прозвучала утешительно, поскольку была произнесена громко и отчетливо. – Где Доротея?

      – Я скоро пришлю ее к вам.

      – Нет. Не надо. – Сухая рука ухватила Фрэнсис за кисть с поразительной силой. – Оставайся здесь сама.

      Она лежала почти неподвижно, но крепко впилась пальцами в руку Фрэнсис. Лицо приобрело спокойное выражение, и ничто не указывало на то, что она испытывает боль. Фрэнсис сообразила: ее держали мертвой хваткой, чтобы она не ушла, а вовсе не для поддержки.

      – Мне надо спуститься вниз, – тихо сказала девушка. – А к вам я все-таки пришлю Доротею.

      – Нет. – Глаза Габриэллы оставались закрытыми. – Фрэнсис, тебе никогда не приходила в голову мысль, что твоя сводная сестра… немного со странностями?

      Было невозможно неверно интерпретировать ее слова, а столь прямолинейный вопрос, эхом повторивший вопрос Филлиды о Роберте, застал Фрэнсис врасплох.

      – Нет, – ответила она. – Нет, дорогая моя.

      – Однако ты вздрогнула, милая. – Черные глаза открылись и снова пристально смотрели на нее. – Она разговаривает с тобой?

      – Не слишком часто. Но она в порядке. Разумеется, случившееся стало для нее страшным ударом.

      – Естественно. Ты напоминаешь мне своего деда. Он никогда никому ни в чем не признавался. А эта одержимость Филлиды врачами – признак подлинного заболевания. Настоящая мания. Значит, она ничего не слышала?

      – Слышала? Когда именно? В ту ночь, когда Роберта… В ту ночь, когда умер Роберт?

      – Нет, раньше. Гораздо раньше.

      – Дорогая моя,