Лента Мёбиуса. Франк Тилье

не знаю?

      Стефан почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Эта женщина нанесла ему очень болезненный удар.

      – Но все же есть одна вещь, которая хоть как-то утешает меня в горе, – произнесла она жестко и твердо. – Это тот факт, что ваши дети не будут с вами в старости. Вы не можете иметь детей. Значит, в какой-то мере есть на свете справедливость.

      Стефан закусил щеки, глаза заволокло слезами.

      – Моя медицинская карта, мое бесплодие… Откуда вы…

      Она принялась один за другим обрывать лепестки хризантемы.

      – С помощью денег можно горы сдвинуть с места, и вы это прекрасно знаете. А если я назову имя маленькой Людивины Кокель?

      – Нет, я…

      – Июль 1992-го, вам тогда было пятнадцать. Помните? Железнодорожный путь в Койе? Всего в нескольких километрах от Ламорлэ? Конечно помните. Как такое забудешь!

      – Прекратите!

      – А в 1995-м?

      – Перестаньте, говорю вам!

      Она стиснула цветок в руке. В нее словно демон вселился.

      – Июль 1995-го. Вы только-только получили права – и сразу авария. Вы не справились с управлением, вас вынесло в поле, вы сломали изгородь и убили двух баранов. Тогда до человеческих жертв дело не дошло, но это в какой-то мере объясняет, почему вы так резко затормозили в тот день. По вашим объяснениям выходило, что вам «показалось, что там кто-то был». Поэтому вам назначили несколько сеансов у психиатра и соответствующие лекарства. А в 98-м вы ни с того ни с сего рванули стоп-кран в поезде и без видимых причин спрыгнули на полном ходу. В больнице вас собирали по кускам, но вы каким-то чудесным образом выжили. Однако этого шанса, к несчастью, не оказалось у многих пассажиров… И они погибли из-за вас! Дернув стоп-кран, вы спровоцировали сбой в работе тормозов, и поезд сошел с рельсов! Правосудие быстро призвало вас к порядку, но это снова оказались беседы с психиатром и лекарства. Какой тяжелый случай в психиатрии… А что об этом думает ваша жена?

      Стефан вскочил и с трудом подавил желание схватить ее за горло:

      – Довольно! Довольно, слышите?

      – Кто вы, Стефан Кисмет? Кто же вы такой, если по вашей вине произошло столько трагедий?

      Он покачал головой:

      – Не знаю. Клянусь, я ничего не знаю.

      Она снова взглянула на надгробие. У нее даже на ненависть уже не хватало сил – настолько она была опустошена.

      – Ваша жизнь, как вехами, уставлена этими непостижимыми трагедиями. И одной из этих вех теперь стала моя дочь. Но почему она? Почему ее жизнь разбилась о вашу?

      Стефан вытер глаза руками:

      – Я сам очень хотел бы знать.

      – Не могу понять… Моя девочка так сильно верила в Бога, молилась каждый день… ей бы жить и жить. Вы-то сами в Бога верите?

      – Как могу я верить в Бога?

      Наступило тягостное молчание, потом он выдавил:

      – Я и в церкви-то ни разу не был.

      – Почему?

      – Потому что… потому что не могу.

      – И дьявол тоже не может войти в церковь.

      На кладбище все стихло – ни звука, ни шороха. Казалось, природа затаила дыхание. Эва Монтьё