Игры со Временем. Книга вторая. Хранитель. ОМ

когда он познакомился с девушкой, то первое время пытался таскать меня с собой к ней на свидание. Не потому, что боялся ее или еще что-то, просто для него это было естественно. Да… всегда вместе… только в тот раз, когда это случилось, когда он погиб, меня рядом не было.

      Старик тяжело вздохнул и на несколько секунд замолчал.

      – Я ведь должен был идти в ту экспедицию, но попал в больницу. Банально. Не в том месте и не в то время переходил улицу и попал под машину. Перелом ноги, двух ребер, и прощай Антарктика. А теперь… Знаете, это неправда, что время лечит. Оно не лечит. Пустоту в душе, которая образовалась после несчастья с Костиком, за долгие годы никто заполнить не смог, а чувство вины так и осталось, хотя я ни в чем и не виноват.

      – Я понимаю вас Борис Ефимович. Понимаю, что всколыхнул в вас тяжелые воспоминания. Но, пожалуйста, вспомните, может, у вас остались от друга какие-нибудь бумаги, записи, вещи. С выводами официального расследования я знаком, и они мне вряд ли будут полезны, а вот все разговоры, версии коллег, даже самые, на первый взгляд, невероятные, нелепые, могли бы мне пригодиться.

      – Не знаю, не знаю, молодой человек, – старик выглядел как растерянный ребенок. – Ума не приложу, чем же я могу вам помочь. Я знаю – об этом в нашем институте еще долго говаривали – он нашел или ему показалось, что нашел, временную аномалию недалеко от расположения станции «Восток». Ему никто не поверил. Он стал искать доказательства, и вот…

      Великанов поднялся из кресла и стал ходить из угла в угол комнаты. Он что-то бормотал себе под нос тихо, неслышно. Иногда, когда старик останавливался, до Маркова долетали растерянные слова:

      – Помочь… помочь… Господи, да чем же я могу помочь…

      При этом он беспомощно разводил руками, затем снова пускался в путешествие по комнате. Продолжалось это минут десять-пятнадцать, пока, наконец, он не подошел к столику и не стал копаться среди вороха сброшенных с него бумаг. Старик что-то лихорадочно искал, приговаривая:

      – Конечно. Конечно, у Костика должны были остаться записи. Он ведь дневники вел. Странно, за долгие годы об этом никто не вспомнил. Да и я, старый дуралей, забыл. Еще более странно, что о них и во время расследования не упоминалось. Это я помню. Дневники… Да… Да, надо спросить Гришу. Ага… вот.

      Великанов, наконец, нашел то, что искал. Это была старенькая черная записная книжка.

      – Извините, Борис Ефимович, вы сказали спросить Гришу? – поинтересовался Марков, до сей поры молчаливо наблюдавший за хозяином.

      – Да, Гришу, Григория Липского, – ответил Великанов, перелистывая страницы. – Да, да, именно его. Он тогда был с Костей в экспедиции. Понимаете, я с Гришей был не в очень хороших отношениях. Он появился между нами на втором курсе. Не в нашей компании, а именно между нами. Гладенький, аккуратненький, весь такой, на первый взгляд, правильный, он с первых дней нашего знакомства четко дал мне понять, насколько ему неинтересен я, а вот