Игры со Временем. Книга вторая. Хранитель. ОМ

ответа, протиснулся в купе и, запихнув живот под столик, устроился напротив.

      – Вот и хорошо, давай хряпнем за знакомство. Я тут у тебя по соседству в четвертом купе устроился.

      Мужик вытащил из кармана рубашки две самодельные металлические стопки, грамм на пятьдесят каждая, налил в них спиртное.

      – Ну, будь. – Он взял одну из рюмок и опрокинул ее в рот.

      Константин увидел, как мотнулась его голова и с грохотом упала на столик. Через несколько мгновений купе сотрясло богатырским храпом.

      – Вот и познакомились, – улыбнулся Марков. – И когда ж, ты, браток, успел так набраться?

      В купе снова постучали. Не успел он подумать, что это, не дай бог, еще один сосед, как дверь открылась, и на пороге появился проводник.

      – Билетики, пожалуйста.

      Константин достал из кармана куртки свой билет и протянул его проводнику.

      – А ваш попутчик… Случайно не в курсе, где его билет? – спросил проводник, кивая головой в сторону уснувшего незваного гостя.

      – Абсолютно не в курсе. Ни, где его билет, ни, кто он и откуда, – пожал плечами Марков. – Хотя он что-то пробормотал о соседнем четвертом купе.

      – Ах, из четвертого… – проводник подошел, приподнял голову толстяка. – Ну, да, так и есть, из четвертого. Еще тронуться не успели, а он уже побежал с бутылкой по вагону, знакомиться. Видимо, назнакомился. Хотя он и садился уже навеселе. Вы мне не поможете? – Проводник подхватил пьяного под руку, стараясь поднять, но не смог его даже оторвать от полки.

      – Конечно, – поднялся с места Марков.

      Вместе кое-как они вытянули толстяка из купе и затащили в соседнее.

      – Спасибо, – переводя дыхание, поблагодарил проводник.

      – Не за что, – ответил Константин.

      Он вернулся к себе и снова устроился у окна. Однако на этот раз пейзажи за окном не привлекали. На душе было муторно. Взгляд упал на налитую стопку. Марков одним глотком выпил водку, достал из дорожной сумки помидорину, кусок сыра и закусил. Легче не стало, но пить больше не хотелось, и он закупорил бутылку.

      Причину своего настроения он понимал. Неделя, проведенная в Питере, ни на шаг не приблизила его к цели. Были встречи со старыми друзьями, ворох ностальгических воспоминаний, множество встреч и знакомств. Не было только главного – ни единой зацепки в деле его тезки Константина Груздева. После разговора с Великановым Маркову на короткое время показалось, что он близок к разгадке и сможет сдержать слово, данное своему учителю, но, увы… Единственного человека, который, возможно, мог знать, что же тогда, сорок с лишним лет назад, произошло рядом с Антарктической станцией «Восток», не стало. Как же не вовремя – если вообще можно сказать так о смерти – Григорий Липский ушел из жизни.

      Марков вспомнил растерянное лицо Великанова, когда тот встретил его на пороге квартиры Липского, зареванное лицо Вероники, единственной дочери умершего, и каменное, словно неживое, без единой