Выживания не гарантирую. Андрей Лазарчук

«Буря мглою небо кроет, вихри снежные крутя. То, как зверь, она завоет…» – я продиктовал две строфы. Передай блокнот соседу. Улыбка – он сделал мне приятное. У соседа тоже улыбка – он готов сделать мне приятное. «Буря мглою небо кроет…» Передай… Улыбки…

      «Буря мглою…» Дай ручку и блокнот мне. Шквал улыбок. Так… делая поправку на «буратин»… вот этот.

      – Вот этот, – сказал я Панину.

      – Как тебя зовут?

      – Меня зовут Тенгиз, – очень легкий акцент.

      – А фамилия?

      – Моя фамилия – Гурамишвили.

      – Хорошо, Тенгиз. Меня зовут Сергей. Я твой лучший друг. Лучший друг. Ты должен делать все, что я тебе скажу. Запомни меня. А теперь отдыхай.

      – Отдыхайте все, – сказал я.

      Они улеглись и закрыли глаза.

      Мы вышли на застекленную веранду. Дверь в комнату Крупицыных была приоткрыта. В душе обильно лилась вода.

      – Очень внушаем, мягок, послушен, – сказал я. – Неплохая мышечная реакция. Прекрасная память, легко обучаем. Наверное, круглый отличник. Чем они там занимались?

      – Не знаю, – сказал Панин. – А зачем это?

      Я пожал плечами.

      – Так, может, обойдемся без проволоки? – предложил Панин. – Раз такая хорошая внушаемость…

      – Не стоит рисковать, – сказал я.

      Наверное, Панин хотел возразить. По крайней мере, воздуху набрал. Возразить было что: введение проволоки вручную было никак не меньшим риском, а следовательно – переводом материала. Внушение же под аббрутином давало результаты немногим худшие, чем с проволокой. Однако в нынешнем нашем положении лучше было истребить без пользы десять живцов, чем промахнуться в решающий момент. А кроме того, Панин, наверное, вспомнил «Самсон» – вспомнил и решил не связываться с таким говном, как я. Я бы на его месте поступил так же.

      Вода в душе перестала литься, дверь открылась, и предстали Дима Крупицын и Валечка, мокрые и очень веселые. Помахали нам ручками и побежали вытираться.

      – А где Серега? – спросил я Панина.

      – С Командором.

      – Что – не появлялись еще?

      – Нет, и не звонили. Впрочем, мы и не договаривались… Ха! Вон они идут.

      От реки шли, почти бежали, перебрасываясь на ходу мячом – нет, не мячом, каким-то тючком – Командор и Серега Крупицын. Сзади шел Гера.

      – Долго жить будешь, – сказал я Сереге, когда он вошел.

      – Вспоминали уже?

      – Вспоминали. Ну, что? Все в порядке?

      – Да, осталось только маячки и сирены пришабашить.

      – Ну, это в багаже.

      – Знаю.

      – Слушай, Сережа. «Зоннабенд» ты брал?

      – Я брал. А что?

      – Я его гробанул вчистую. Уже на свалку увезли.

      – Ну, Пан! – Серега с уважением посмотрел на меня. – Ты и силен! Не напасешься на тебя…

      – Держи, – я подал ему копию заключения дорожной полиции об аварии не по вине водителя. – Пусть оформят списание и дадут подмену.

      – Ладно, – сказал Серега. – Я хоть переоденусь…

      В