Сверхмотивация. Марк Шатуновский

архитектурный свод, вмонтированный в тело.

                         ты станешь целовать свиную замшу губ,

                         к тому же крашеных линючим анилином,

                         и прижимать к себе пустого тела куб,

                         под мышками пропахший нафталином.

                         склонив лицо к зрачкам и глядя в их круги,

                         выискивать во мне геометризм порока

                         и медленно вздымать две фирменных ноги,

                         сработанных под стиль барокко.

                         но косвенной стране дан герметичный стиль:

                         ландшафты в колбах окоемов,

                         стоячая вода, текущая в бутыль

                         среди доходчивых объемов.

                         преподает пейзаж наглядность языка,

                         завернута в простор подробнейшая совесть,

                         ладонью отклонив поверхность сквозняка,

                         читаю между строк неписаную повесть.

                         прижав к стеклу висок, стараюсь совместить

                         тебя, трехмерную, с общегражданским фоном.

                         а небо разучилось говорить,

                         немея перед микрофоном.

      Ребенок в комнате

                                ребенок в комнате,

                                                     то мальчик он, то занавеска,

                                сандалики его вбирает топкий пол,

                                овеществленный взгляд – пытливая стамеска,

                                заерзав в ящике, пошевелила стол.

                                из почек у него растет настырный ясень,

                                но в правом легком расцветает соль,

                                он весь отрывочен, он видим, но не ясен,

                                в нем прорастает слух, закованный в фасоль.

                                он больше не разъят в двоих на хромосомы,

                                прозрачнее малька, он проще, чем малек,

                                и все пять чувств его на ощупь мне знакомы,

                                и вся его душа завернута в кулек.

                                (я знаю, что душа – гофрированный шланг,

                                в нем совершает кровь смертельную работу,

                                что наша внутренность – несложный акваланг,

                                но в мальчике душа растет, дыша азотом.)

                                в нем вырастет трава, в нее уронит он

                                упавшие из рук случайные предметы,

                                чтоб я в ней находил то звезды, то кометы

                                и