Все оттенки голубого. Рю Мураками

сигарету, потом уронил, растерянно поднял ее, слегка намокшую от разлитого пива. Засунул в рот и, раскуривая, спокойно произнес:

      – Пойдемте-ка по домам.

      – Сам канай, мне и здесь по кайфу.

      Вытирая губы Рэйко, я спросил Ёсияма:

      – Ты завтра не собираешься на вечеринку?

      – Я думаю, будет лучше, если он не придет, верно? Этот тип говорит, что собирается работать, и будет славно, если он станет работать. Мне наплевать, будет там Ёсияма или нет! А чё? Айда к нам на хазу, если не доберешься быстро, завтра не сможешь встать. Значит, завтра в Иокогаме? Во сколько?

      – Эй, Ёсияма, ты что, и правда не собираешься приходить?

      Ничего не ответив, он прошел в угол комнаты и поставил на проигрыватель «Left Alone».

      Когда он вынимал пластинку из конверта с ужасным фото Билли Холлидэй, Кэй соскочила со стойки и прошептала ему на ухо:

      – Поставь лучше «Дзистоундз».

      – Отвали, Кэй, и заткнись, – сказал Ёсияма, крепко зажав в зубах сигарету и глядя на нее в упор.

      – Чё за бред, те не нравится этот пласт? Ты чё, как дряхлая старушонка, хочешь снова слушать это нудное фано? Эта туфта для черномазых – почти то же самое, как для нас нанива-буси. Эй, Рю, скажи ему чё-нибудь! Это же последняя пластинка «Рорринг Стоундз», ты наверняка ее еще не слышал! Это же пласт «Стинги фингирдз»!

      Не обращая на нее внимания, Ёсияма поставил на проигрыватель пластинку Мэла Уолдрона.

      – Кэй, уже довольно поздно, и Рэйко просила нас сваливать. И не имеет смысла играть «Стоунз» с приглушенным звуком, верно?

      Застегивая пуговки на блузке и глядясь в зеркало, чтобы поправить прическу, Кэй спросила:

      – Как насчет завтра?

      – Мы же договорились встретиться в час дня на станции Коэндзи, – ответил я.

      Кэй согласно кивнула, стирая с губ помаду.

      – Ёсияма, сегодня я не вернусь. Собираюсь пойти в заведение Сэма, так что не волнуйся и не забудь налить кошке молока, но не того, что в холодильнике, а того, что на полке, не перепутай.

      Ёсияма ничего не ответил.

      Когда Кэй отворила дверь, в комнату ворвался прохладный и влажный воздух.

      – Эй, Кэй, оставь дверь открытой!

      Пока мы слушали «Left Alone», Ёсияма плеснул себе немного джина. Я собрал рассыпанные по полу осколки стакана на газету, мокрую от блевотины Рэйко.

      – Жаль, но приходится признать, что в последнее время все идет наперекосяк, – пробормотал Ёсияма, уставившись в потолок.

      – Так же было и перед тем, как она поехала на работу в Акита. Мы спим врозь, и я ничего особенного с ней не делаю.

      Я достал из холодильника колу и выпил. Предложил ему, но Ёсияма отмахнулся и опустошил свою рюмку с джином.

      – Она все твердит, что хочет на Гавайи. Когда-то давно, помнишь, она говорила, что, может быть, ее отец живет на Гавайях? Я думал накопить немного капусты и послать ее туда, хотя не уверен, что тот тип на Гавайях на самом деле ее отец, но все же…

      Ёсияма прижал руку к груди, встал и выскочил наружу. Я слышал, как он блюет в сточную решетку.