Грязная магия. Дмитрий Казаков

по древности мог, судя по всему, поспорить с самим городом.

      – А то, – отозвался Рыггантропов рокочущим басом, – мы тут, типа, в натуре…

      – Тихо! – волшебник за кафедрой постучал по ней костлявым кулаком. Звук получился такой, словно палкой лупили по дереву. – Мы начинаем. Позвольте представиться. Мое имя – Дубус Хром-Блестецкий, но те из вас, кто станет работать у нас, будет называть меня проще – босс…

      – А что это значит? – спросил Рыггантропов таким гулким шепотом, что слышно его было, наверное, даже на улице.

      Хром-Блестецкий не снизошел до ответа, лишь посмотрел так презрительно, что Рыггантропов сгорел бы от стыда, если бы знал, что это такое.

      – Скоро выборы мэра, – сообщил волшебник, – и именно на этих выборах вам предстоит работать агитаторами.

      В наступившей тишине стало слышно, как потрескивает что-то в голове у Рыггантропова.

      – Вы будете делать, что я скажу, – продолжал Хром-Блестецкий, – выполнять мелкие магические работы, всякие поручения, и получать за это… бубль в день. Кто не согласен – может уходить.

      Желающих не нашлось. Хром-Блестецкий пожалел, что предложил так много.

      – Отлично, – кивнул он и зашуршал пергаментом, – тогда по одному подходите ко мне и записывайтесь…

      В помещении тут же воцарилась суматоха, которая бывает, если в толпу бросить несколько золотых монет – все дружно ринулись в одном направлении, раздались взвизги, крики и треск держащихся на последнем издыхании ребер.

      – По одному! По одному! – вопиял Хром-Блестецкий, тщетно пытаясь навести порядок. У него был бы шанс, имей он дело с сатирами, кентаврами или еще какой буйной расой.

      Но не со студентами. Каждый стремился попасть в список первым, и для этого был готов топтать, пихать и давить конкурентов.

      Лишь будущие демонологи да еще несколько особо умных или тормозных студиозусов остались сидеть.

      – Ну что, типа, – сказал Рыггантропов, – запишемся, в натуре?

      – Почему нет? Деньги неплохие!

      Тили-Тили прошипел что-то одобрительное. Говорить он просто не умел, а если и умел, то тщательно это скрывал.

      – Ладно, побудем этими, как их, – подвел итог дискуссии Рыггантропов, – аллигаторами…

      Он встал и медленно, словно айсберг, двинулся к кафедре. Дорога перед Рыггантроповым, внешностью напоминающим смесь носорога с гориллой, освобождалась словно по волшебству. Должно быть, заслуженный двоечник знал какую-то магию, неподвластную другим.

      В арьергарде однокашника следовали Арс и Тили-Тили.

      – Фамилия? – прохрипел Хром-Блестецкий, когда перед ним возникло лицо (за неимением другого употребим это слово) Рыггантропова. Волшебника пихали и толкали со всех сторон, и левой рукой он крепко держался за кафедру, правой пытаясь водить пером по пергаменту.

      На лице у него застыло настолько скорбное выражение, что ему позавидовал бы любой взыскующий славы мученик.

      – Чья? – тупо моргая, спросил Рыггантропов.

      – Имя?

      – Чье?

      – Чья