Отравленная совесть. Рассказы для неравнодушных философов. Наталья Метелица

самому себе, начал откровенничать я, – ведь я здесь часто зимой гуляю. И никогда не замечал эти деревья над головой. Вернее, замечал, но чего их рассматривать?! Другое дело – летом: красивые, шелестят зелеными листьями, такие пышные, пробудившиеся, живущие. Ну сами знаете! Да и не любитель я всяких там красивых слов. В школе всегда трояки были по сочинениям. А тут вдруг на днях поднял голову и внимательно посмотрел на то же самое дерево, под которым летом часто сидел, перекуривал, или просто, от солнца, или подумать, прямо как Вы сейчас… Посмотрел на него, но уже в его зимней, понимаете, даже не осенней, а зимней красоте – и голой корявости. Раньше оно мне казалось чем-то недоделанным, ущербным, ну будто заготовка для того, совершенного, зеленого дерева. И тут понял, что любуюсь именно ИМ, вот таким: зимним, холодным, как будто и неживым. И оно было таким же красивым, как и летом! Просто это была другая красота, а в ней – ее особая жизнь, своя тайна, та, которая не сразу бросается в глаза, а требует времени и душевной работы, чтобы увидеть эту красоту.

      И я понял, что любое творение природы, человек ли, дерево, камень… – совершенно. Видите, я не говорю ИДЕАЛЬНО, потому что слово ИДЕАЛ так избито. И не правильно, ведь навязано такими же людьми, как и мы. Один психолог очень хорошо сказал на эту тему: «Идеал – это палка, которая нам позволяет бить и издеваться над собой».

      А я говорю о другом: неидеальное так же совершенно, законченно и самодостаточно, как и идеальное, в общепринятом значении. Всё рождено со своим замыслом. А смысл можем меняться – по времени года, по ступени развития, жизни… И для всего этого нужна именно та форма, в которой пребывает сейчас это дерево, камень, человек…

      – Угу, и для некой тонкой души иногда так, видимо, необходима форма в 250 кг… Иначе душа будет не столь тонкая?

      – Вы же поняли меня. Зачем тогда утрировать и передёргивать?

      – Да потому, что Вы – философ, или демагог, уж просите меня. А есть конкретные, реальные вещи! Остается лишь добавить: «любите себя безусловно»… или «здесь и сейчас», или «всему свое время»… и… ой… Кажется, лекцию прочитали мне Вы, а не я.

      Она явно убегала. Поднялась с лавочки. Минуту еще зачем-то постояла.

      – Да нет, не лекцию. Считайте, что это просто почти исповедь другого человека – в почти зимнем парке. И мое новое знакомство с давно знакомым мне деревом, новое открытие. Вот, пожалуй, и вся тема.

      – А Ваше «да-нет» – это подыгрывание женщине или сугубо мужское?

      – Злая Вы.

      – Да, злая. – И она царственно-одиноко направилась к воротам. Отчего-то поправляя то пояс на талии, то волосы, не прикрытые шапкой, то такой красивый, сочный палантин.

      «Защита. Так она защищает себя», – выдал внутри меня психолог, провожая мужским взглядом яркий палантин – на черном длинном плаще.

      И еще эту походку.

      И, когда она почти уже вышла из парка, крикнул:

      – А я, между прочим, тоже всегда мечтал быть ростом повыше, плечами пошире!..

      Она не оглянулась.

      И уже