Фамильное древо. Елена Ильшатовна Ахметова

времени на размышления не оставалось. Защитное плетение сжалось так, что приходилось идти маленькими-маленькими шажками, а лорд Аидан потихоньку зеленел от перенапряжения. Сердитая Русалочка притихла, но подземные толчки все не прекращались, намекая, что самое страшное еще впереди.

      «Кажется, Сестра неспроста так прохладно отнеслась к столичной моде», – осознала я.

      Со времени моего последнего визита в санаторий люк ни разу не чинили, и открывался он с душераздирающим скрежетом; нам повезло, что его не заперли изнутри – не иначе, в расчете на самоуверенных растяп, разгуливающих по острову накануне извержения.

      А лично мне не повезло, что люк так и не расширили.

      – Юбка не пролезет, – севшим голосом сказала я, глядя в вожделенную темноту лаза.

      Лорд Аидан, все еще готовый вежливо пропустить даму вперед, заметно пошатнулся. Земля, как по заказу, мелко затряслась, и откуда-то послышался слабый, но неуклонно, неумолимо усиливающийся гул.

      Рино в таких случаях говорил что-то про закон подлости.

      Мне тоже хотелось воспроизвести что-нибудь из его репертуара, но я ограничилась тем, что повернулась спиной к спутнику и, зажмурившись, скомандовала:

      – Расшнуруйте платье.

      Защитная сфера сжалась так, что серебристое марево висело перед самым носом, а край треклятой юбки и вовсе торчал наружу, постепенно превращаясь в полнейшее непотребство. Барон Джинринн держался уже на чистом упрямстве, и его мало интересовало то, что скрывалось под платьем; но со смущением я ничего поделать не могла.

      К счастью, сил на разговоры у Аидана уже не осталось, а раздеть женщину он, кажется, мог и на автопилоте. По крайней мере, со шнуровкой верхнего платья проблем не возникло, несмотря на то, что руки у барона дрожали. С демоновым каркасом пришлось повозиться, потому как мой спутник не мог сообразить, где крепятся обручи, а я не дотягивалась до застежек.

      Над заливом поднималось тяжелое облако пара, когда я, наконец, с иррациональной мстительностью отшвырнула каркас, схватила верхнее платье и сунулась в лаз, нащупывая ногой ступеньки приставной лестницы. Лорд Аидан еще сумел прикрыть за нами люк – а потом бесславно сверзился с середины лестницы прямиком на меня.

      – Прекрасно, – сказала я непроглядной темноте под потолком, когда снова смогла дышать.

      Голова кружилась. В лазе было жарко; в незапертый люк поддувало, и вездесущий пепел оседал на влажных бетонных стенах, окрашивая их в коричневый и черный. Мое верхнее платье, смягчившее наше падение, наверняка отсырело; поразмыслив, я оставила лорда Аидана лежать на нем и отправилась стучаться в следующий люк: его, в отличие от наружного, заперли и не открывали – похоже, никак не могли поверить, что до лаза мог дойти кто-то живой.

      Пришлось, отдуваясь и шипя себе под нос, тащить бессознательного барона поближе к внутреннему люку. Здесь, по крайней мере, не так сильно дуло и почти не чувствовались подземные толчки – и, что немаловажно, хлипкая будка, заменяющая