Спираль. Сергей Носачев

повсеместной пустоты. Дурацкий комендантский час. С другой стороны – если придут с обыском, все должны быть дома. Заранее-то никого не предупреждают. Но понимание причин радости не прибавляло.

      Мальчик перегнулся через парапет. Окно Серёгина горело, и он, Серёгин, тоже был на балконе – Антон разглядел острую коленку товарища, упёртую в стекло; Серёгин рисовал. Его балкон сделали частью комнаты, построили широкий подоконник – туда можно было забраться с ногами, или сидеть, как за столом. Серёгин рассказывал, что иногда там спит.

      Опять внутри ёкнуло от зависти. Серёгина окружали интересные вещи и книги, и все они были, как будто, неотъемлемой его частью. Один набор пастели чего стоил! Огромный красно-коричневый деревянный лакированный чемодан; уголки, петли, каждый гвоздик – все золотое, ручка обтянута кожей. На красно-коричневой крышке золотая же надпись «Magic Box». Двести цветов. Но под крышкой только сто. Как в шпионских фильмах, полка с мелками выезжала и открывала вторую палитру. Каждый мелок лежал в отдельной ячейке, у каждого – своя пёстрая рубашка. Сладковатый запах пастели, чуть кислый аромат дерева и клея смешивались в головокружительный букет. Антон втянул воздух и ему почудилось, что в воздухе слышится этот запах. Может, он доносится с балкона Серёгина? Скорее, просто фантазия разыгралась. Да, хотел бы он такой подарок на день рождения. Но зачем? Ему бы всё это вряд ли пригодилось. Художник он, мягко говоря, неважный. Это расстраивало больше всего.

      Сама комната Серёгина больше походила на рабочий кабинет взрослого человека, чем на спальню ребенка. В ней была какая-то общая линия, уверенность. Стены прятались за панцирем готовых картин, рисунков и набросков – часть из них была развешана, другие нарисованы прямо на обоях. Стол завален бумагами и книгами. Антон бы смотрелся в такой обстановке скорее глупо. Серёгин – нет.

      Антон оглянулся. Кровать, шкаф, полупустая книжная полка, в углу – шведская стенка. Единственное, что можно считать за ценность – нож, подаренный отцом. Но и тот он отнёс в «Нору». Скука. Если придут с обыском – даже в комнату заходить не надо. Так, оглядеть с порога. Хотя, сегодня бы и это было бы неплохо. Да и вообще, обыски – штука занимательная. К ним-то ни разу не приходили. И ни к кому из ребят во дворе тоже. Пару недель назад нагрянули в первый подъезд к какому-то журналисту, кажется. Или писателю? Интересным людям всегда везёт. А такие как он вечно прозябают. Н-да.

      Незаметно начался дождь. Антон забрался в постель. Через щель приоткрытого окна врывался волнующий запах природы. За дверью то и дело шаркали тапки.

      Сквозь грозу слышался тревожный и настойчивый шелест листвы.

      3. Капитан

      Одинцов подумал, что стареет. Глядя на бесцельно слоняющихся людей, наслаждавшихся погожим днём, он увидел черту, разделяющую их. Теперь у него семья, служба, стабильность, более или менее. На ближайшие тридцать-сорок лет жизнь если и не расписана подробно, то