Путь к причалу (сборник). Виктор Конецкий

машинально кивнул и подошел к окну. Смеркалось. От стекла несло холодом. Снег на крышах и сугробы были синими, как обертка от рафинада.

      – Какой снег синий… – пробормотал он.

      – Это все от мороза, Леша, – ответила она устало и присела на его место у печки.

      Леша! Его давно никто не называл так, вернее, он давно не слышал, чтобы его имя произносили с такой мягкой интонацией.

      Алексей круто повернулся к Наде, задел рукой замерзший цветок и опрокинул его, но успел подхватить, не дав упасть на пол.

      – Зачем они стоят у тебя здесь? Ведь они уже мертвые, – сказал он и сердито отряхнул ладони.

      – Говорят, что иногда они оживают весной. Только нужно подогревать воду, когда поливаешь, – ответила Надя и прикрыла дверцу печи.

      Постучали.

      – Надежда Сергеевна! – Плачущий голос влетел в комнату вместе с морозным паром. Алексей увидел девчонку в валенках и в лохматой ушанке.

      – Плотнее дверь закрывай, – строго сказала Надя.

      Девчонка послушно закрыла дверь плотнее. Надя встала, оправила платье и подошла к столу.

      – Ну, что тебе, Филимонова?

      – Надежда Сергеевна, за что вы мне единицу поставили?

      – За то, что списывала…

      – Я не списывала. – Девчонка хлюпнула носом и быстро взглянула на Алексея.

      – Не лги, Филимонова.

      – Я же только начала, а вы сразу и увидели, – обиженно протянула девчонка.

      Алексей обрывал с цветка сморщенные листья и слушал разговор. Старый, как мир, разговор учителя с непутевым, озорным учеником. Слушал и вспоминал, как сам списывал контрольные и получал двойки, а учителя разговаривали с ним так же строго и казались ему жестокими, несправедливыми людьми. Такими, как Надя сейчас…

      Она изменилась за эти годы. Пропало то непосредственное, чуточку наивное, что сквозило в ней раньше, даже если она бывала грустна или серьезна.

      – Ведь мы так давно знакомы друг с другом, Надя, – начал он, когда обиженная ушла. – Так давно. Я много видел с тех пор, как мы расстались, и…

      – Чего много? – перебила Надя.

      – Людей. Разных людей.

      – И как? – Она усмехнулась и подняла на него глаза.

      – Ты совсем не можешь мне верить, Надя? Ты знаешь, почему я приехал?

      – Знаю, Алексей. Но не надо о прошлом. Не надо, прошу тебя. – Она опустила голову в раскрытую на столе книжку и ладонями прикрыла глаза. – Я знаю, ты думал: я одинока, мне пора замуж. Ты приедешь, и я уцеплюсь за тебя. Раньше я не могла бы говорить такие вещи так… прямо. А теперь могу. Не думай, что я мщу тебе. Нет, Алексей, не хочу я этого. Только очень страшно… грустно, когда уходит любовь. Я долго мучилась, пока она отстала от меня, ты отстал…

      Надя встала и тоже подошла к окну.

      – Я бы так хотела любить! Так пусто без этого, Алексей.

      Алексей взял ее за плечи.

      – Никто, понимаешь, никто не будет любить тебя так, как люблю сейчас я. Тебе не страшно потерять это?

      – Мне больно, отпусти меня. – Надя не сердилась, но сказала это так, что Алексей сразу