Путь к причалу (сборник). Виктор Конецкий

на полотенце пальцем.

      – Ничего, пусть полежит, отдохнет немножко, – расстроенно ответил артиллерист.

      До обеда, перед которым всем нам без исключения, по заполярному госпитальному правилу, делали вливание глюкозы с аскорбиновой кислотой, майора кололи уже дважды. Маша делала укол сердитому и нетерпеливому больному не без смущения и трепета. Тот, конечно, сразу же почувствовал это.

      – Чего копаешься? – спрашивал он Машу. – Дергай скорей назад, слышишь?

      – Да вы не волнуйтесь, – говорила Маша, часто моргая. – Все будет хорошо. Вот. Вот и все. Сейчас йод только. – Пузырек с йодом дрожал в ее левой руке.

      – Плохо делаешь. Дрожишь вся. Не хочу, – злился майор. – Доктору пожалуюсь.

      После такой подготовки Маша в двенадцать часов пришла к нам уже не красная от смущения, а бледная от волнения. Эмалированный подносик со шприцем и ампулами она никак не могла установить на тумбочке около койки артиллериста, потому что место было занято графином, и подносик чуть было не упал.

      – Глюкозу внутривенно, – сказала Маша, боязливо глядя на майора, и облизала губы.

      – Майор, смотри, она уже облизывается, – сказал подводник и с шутливым ужасом закрылся одеялом.

      – Не мешайте, пожалуйста, товарищи. – Машенька умоляюще посмотрела на всех нас. – Они и так очень волнуются, – сказала она, беря майора за руку.

      – С вами поволнуешься, – буркнул тот сердито. Маша затянула ему выше локтя жгут, попросила несколько раз сжать и разжать пальцы, взялась за шприц.

      – Покажи иголку, сестра, – вдруг попросил майор.

      – Да что вам смотреть на нее. Иголка как иголка, – робко сказала Маша.

      – Покажи, покажи ему, сестрица, иголку. Он с ней поздороваться хочет, – шепнул подводник, подмигивая Маше.

      Маша встряхнула головой и поднесла шприц к руке майора. Тот, скосив глаза и мучительно морщась, ожидал укола. И здесь рука у Маши дрогнула. Игла царапнула кожу на вене. Майор чертыхнулся и сорвал жгут.

      – Не можешь работать – не работай, – закричал он. – Зови старшую медсестру, зови процедурную! Всех зови. Я тебе больше колоться не дам.

      Маша медленно положила шприц и расплакалась. Слезы покатились из покрасневших глаз сплошным потоком.

      – Я тысячу раз колола, – говорила она, прижимая к глазам полотенце. – Тысячу, и лучше всех в группе. Даже… даже Валя Голубева хуже внутривенно колола, а я, а я… – Маша глубоко вздохнула и подошла к подводнику. – Давайте теперь вам.

      – О, небожительница, – заговорил тот, растерянно почесывая между бровей. – Может, лучше подождем немножко, потренируешься, а? Успокоишься…

      Маша закрыла лицо руками.

      Стало тихо.

      – Сестра, иди сюда, что ли, – раздался хриплый басок. – Иди, иди, не бойся, – повторил юнга, приподнимаясь на локте. – Мне тоже глюкозу эту нужно.

      Машенька подхватила с тумбочки майора эмалированный подносик и перешла к койке юнги.

      – Ты не плачь, – говорил он. – Все поначалу