Подарок фюреру, или В будущем году – в Аушвице! (сборник). Александр Тавровский

количествах. Фюрер разочарован. Он уже не видит другого выхода для освобождения Рейха от иудиного племени, кроме как…

      Гейдрих безапелляционно, иногда повышая голос до визга, познакомил конференцию с таблицей доктора Корхерра. По расчетам этого видного специалиста по «окончательным решениям», общее число евреев, подлежащих обработке, – 11 миллионов человек. Шесть – в Западной Европе, пять – в СССР.

      – Поэтому, господа, – чтобы все прочувствовали масштаб предстоящих битв, чеканил каждое слово Гейдрих, – в ходе практического осуществления «окончательного решения еврейского вопроса» Европа будет прочесана с запада на восток!

      Судя по сосредоточенно-матовым лицам присутствующих, масштаб задач, поставленных Гейдрихом, никого не смутил, а цифра в 11 миллионов не шокировала. Слава богу, евреи – маленький народец, хотя и очень вредный!

      Вот если бы речь шла о славянах, тогда – да! Тогда все было бы грандиозно и непредсказуемо. Да и помощи ждать было бы неоткуда! С евреями все значительно проще: они везде – инородное тело! Так что в этом вопросе немцы всегда могут рассчитывать на международную солидарность! Но если евреи действительно бесы во плоти, как утверждает фюрер, тогда… остается только молиться!

      Итак, европейские евреи будут депортированы на Восток. Разумеется, большая их часть при правильной постановке дела исчезнет «естественным путем».

      – Оставшиеся в живых, – Гейдрих по-гитлеровски сжал кулаки и поднес их к груди, – наиболее приспособленные к сопротивлению и выживанию особи, будут обработаны должным образом, – глаза его пророчески расширились. – Потому что, как показывает опыт истории, если их освободить, эти отборные элементы опять превратятся в зерно, из которого возникнет новое еврейство!

      Итак, евреям старше 65 лет, ветеранам-орденоносцам и находящимся в браке с немцами жизнь временно сохранялась. Их предлагалось депортировать в привилегированное гетто Терезиенштадт. Туда же, в подвластную Гейдриху Богемию, следовало отправлять еврейскую элиту – богатейших бизнесменов, выдающихся деятелей искусства и науки, чемпионов прошлых олимпиад, самых высокопоставленных раввинов, таких, как Лео Бек, бывший раввин кайзеровского рейхсвера в Первую мировую войну и бессменный глава еврейской общины Берлина до самой ее ликвидации.

      Все эти лица позднее вошли в сверхсекретнейший «Б-лист». Многие из них дожили до конца войны.

      Доклад Гейдриха длился часа два. Над Ванзее нависли ранние зимние сумерки. В зале вспыхнула огромная хрустальная люстра. Было тепло и уютно. Двенадцать респектабельных мужчин (вместе с хозяевами – пятнадцать) – выпускники Иенского, Франкфуртского, Геттенгентского университетов, доктора философских и юридических наук – не испытывали никакого физического и душевного дискомфорта. Доклад был принят как руководство к действию. По-крайней мере, так тогда решил Гейдрих.

      Обмен мнениями был по-военному краток. Буквально несколько фраз.

      Доктор